Марксистская философия в XIX веке. Книга первая (От возникновения марксистской философии до ее развития в 50-х – 60 годах XIX века)

Однако важно подчеркнуть, что все те учения, которые послужили основными теоретическими источниками марксизма, к моменту выхода на историческую арену Маркса и Энгельса были доведены их эпигонами до состояния деградации и глубокого прогрессирующего разложения. Представители вульгарной политической экономии (Сэй, Сисмонди, Мальтус и др.) в большей или меньшей мере отказались от трудовой теории стоимости и все более превращались в откровенных буржуазных апологетов. Утопический социализм и учениях Анфантена, Блана и других превратился либо в либерально-религиозное доктринерство, либо в абстрактную моральную проповедь, либо, наконец, в теорию, оправдывающую заговорщический авантюризм. Диалектика Гегеля после его смерти претерпела субъективно-идеалистическую трактовку. Процесс вырождения и распада охватил всю школу младогегельянцев; не миновал он и фейербахианцев, которые деградировали к плоским конструкциям вульгарных материалистов и к сентиментальному проповедничеству «истинных социалистов».

Тем более велико значение научного подвига Маркса и Энгельса, которые сумели воздать должное и спасти от эпигонской порчи то лучшее, что было создано классиками буржуазной культуры, и двинуть это лучшее и ценное вперед, коренным образом переработав его в связи с требованиями новой эпохи.

Теоретические источники марксизма следует понимать во всей полноте их содержания. Они представляют собой всю совокупность прогрессивных идей, выдвинутых мыслителями прошлого. Так, философский источник марксизма представлен материалистической традицией и идеями выдающихся диалектиков античности, эпохи Возрождения и Нового времени. Ленин в «Философских тетрадях» указывал на определенную близость гераклитовских идей основным принципам диалектического материализма. Маркс и Энгельс в «Святом семействе» выдвинули в качестве одного из принципов своей философии обогащение научного мировоззрения всеми непреходящими достижениями истории материализма и диалектики, которая не сводится только к диалектике Гегеля. Это обогащение предполагало вместе с тем критическое отношение к учениям прошлого, преодоление их недостатков и преобразование присущих им догадок в развитые теоретические положения. Уже в этом смысле диалектический и исторический материализм не есть некая «сумма» материализма Фейербаха и диалектики Гегеля, – но принципиально новая

философская система, поднявшая философское мышление на качественно новый, несравненно более высокий уровень. Эта новая философия – результат критической переработки не только учения Гегеля и Фейербаха, но и многих других учений. Материалистические системы Бэкона и Спинозы, атеистические концепции Эпикура и Гольбаха, этика Гельвеция и диалектические построения Руссо, Фихте и Фурье уже в ранних трудах Маркса и Энгельса получили высокую положительную оценку, соединенную с критикой и преодолением слабостей всех этих мыслителей.

Но не может быть никакого сомнения в той особо значительной роли в философском формировании марксизма, которую сыграли именно Гегель как диалектик и Фейербах как материалист. «Рациональные зерна» гегелевской диалектики в виде идей историзма и противоречивости всеобщего развития, а также фейербаховского материализма в виде положений о единстве природы человека и природы вообще, об активности его отношения к окружающему миру (при всей общей созерцательности, присущей метафизическому материализму Фейербаха) и о земных корнях религиозных иллюзий были восприняты Марксом и Энгельсом, но качественно переработаны ими.

Младогегельянские эпигоны оказались совершенно не способными понять великое историческое значение гегелевской диалектики, а тем более использовать то ценное, что в ней содержалось. Сторонники же субъективистской «метафизики воли» Шопенгауэра, упадочного субъективистского пессимизма Кьеркегора и плоской эклектики позитивизма приняли диалектику Гегеля в штыки.

Следует отметить, что совсем по-другому отнеслись к гегелевской диалектике революционно-демократические мыслители России и некоторых других стран Европы. Правда, отсталость общественных отношений в их странах помешала им подняться до диалектического материализма, но направление, в котором шло, например, развитие философских идей А. Герцена и Н. Чернышевского, Э. Дембовского и А. Сметаны, X. Ботева и С. Марковича, показывает, как значительно созрела вся наиболее передовая европейская мысль для возникновения марксизма и его восприятия.