Марксистский феминизм. Коллекция текстов A. M. Коллонтай

Наконец, рамки «эротической дружбы» весьма растяжимы: вполне возможно, что люди, сошедшиеся на почве лёгкой влюблённости, свободной симпатии, найдут друг друга, что из «игры» вырастет великая чаровница — «большая любовь». Вопрос лишь в том, чтобы создать для этого объективную возможность. Каковы же выводы и практические требования Мейзель-Хесс?

Прежде всего, общество должно научиться признавать все формы брачного общения, какие бы непривычные контуры они ни имели, при двух условиях: чтобы они не наносили ущерба расе и не определялись гнётом экономического фактора. Как идеал остаётся моногамный союз, основанный на «большой любви». Но «не бессменный» и застывший. Чем сложнее психика человека, тем неизбежнее «смены». «Конкубинат», или «последовательная моногамия»,— такова основная форма брака. Но рядом — целая гамма различных видов любовного общения полов в пределах «эротической дружбы».

Второе требование — признание не на словах только, но и на деле «святости» материнства. Общество обязано во всех формах и видах расставить на пути женщины «спасательные станции», чтобы поддержать её морально и материально в наиболее ответственный период её жизни.

Наконец, чтобы более свободные отношения не несли за собою «ужаса опустошения» для женщины, необходимо пересмотреть весь моральный багаж, каким снабжают девушку, вступающую на жизненный путь.

Всё современное воспитание женщины направлено на то, чтобы замкнуть её жизнь в любовных эмоциях. Отсюда эти «разбитые сердца», эти поникшие от первого бурного ветра женские образы. Надо распахнуть перед женщиной широкие врата всесторонней жизни, надо закалить её сердце, надо бронировать её волю. Пора научить женщину брать любовь не как основу жизни, а лишь как ступень, как способ выявить своё истинное Я. Пусть и она, подобно мужчине, научится выходить из любовного конфликта не с помятыми крыльями, а с закалённой душою. «Уметь в любую минуту сбросить прошлое и воспринимать жизнь, будто она началась сегодня» — таков был девиз Гёте. Уже брезжит свет, уже намечаются новые женские типы так называемых «холостых женщин», для которых сокровища жизни не исчерпываются любовью. В области любовных переживаний они не позволяют жизненным волнам управлять их челноком; у руля опытный кормчий — их закалённая в жизненной борьбе воля. И обывательское восклицание «У неё есть прошлое!» перефразируется холостой женщиной: «У неё нет прошлого — какая чудовищная судьба!»

Пусть не скоро ещё станут эти женщины явлением обычным, пусть ещё не завтра наступит сексуальный порядок — дитя более совершенного социального уклада, пусть не сразу прекратится затяжной кризис пола, уступая место «морали будущего», дорога найдена, вдали заманчиво светлеет широко раскрытая заповедная дверь…

Революция быта[137]

Что быт меняется на наших глазах, признаёт каждый, кто умеет видеть и наблюдать. За четыре года хозяйничанья рабочих подорваны самые корни векового бесправия женщин. С одной стороны, трудреспублика мобилизует женщину на производительный труд, с другой — она организует быт на новых началах, закладывающих фундамент коммунизма, воспитывает коллективистические навыки, привычки, понятия и взгляды.

Мы знаем, что одна из основ новой системы производства при рабочей диктатуре — это организация потребления. Но регулировка потребления означает не только учёт потребителей, не только равномерность распределения продуктов, но и организацию потребления на новых коммунистических началах. Начиная с весны 1918 года повсеместно в городах трудовая республика переходит к принципу общественного питания. Советские столовые, даровые обеды для малолетних вытесняют семейное домоводство. Развитию и широкой постановке дела общественного питания мешает наша бедность, ограниченность продуктами. Аппараты созданы, каналы, по которым из общего центра должны растекаться продукты народного питания, готовы, но нечего через них пропускать…