Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск второй

Как относиться к войнам того времени, когда жили Маркс и Энгельс, войнам той третьей четверти XIX века, когда утверждается промышленная революция, а «призрак» – призрак коммунизма – «бродит по Европе»? Пролетариат, исторический протагонист революционного процесса, который приведет к коммунизму все человечество, может существовать в полную силу лишь на всей мировой арене. На этом основывается и марксистский интернационализм: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Необходимая универсальность этого условия, казалось бы, могла дискредитировать все войны, подготовленные в государствах господствующими классами, которые видят в войнах способ утверждения собственной власти над трудящимися и возможность усилить их угнетение. В общем, в эпоху «Манифеста Коммунистической партии» должны были бы существовать только несправедливые войны. Однако Маркс и Энгельс не рассуждают подобным образом: классовые интересы намного сложнее. Рабочие – и социалисты – должны научиться понимать общие интересы всего пролетариата и, таким образом, подходить дифференцированно к характеристике каждой войны. Уже сам этот факт говорит о том, что на каждом определенном этапе интересы пролетариата могут определяться и противопоставляться вовсе не в зависимости от обстоятельств, непосредственно вызывающих войну, а в зависимости от его целей.

На повестке XIX века – образование государств, которые Энгельс определяет как «великие национальные государства»:

«Только такие государства представляют нормальную политическую организацию господствующей европейской буржуазии и являются вместе с тем необходимой предпосылкой для установления гармонического интернационального сотрудничества народов, без которого невозможно господство пролетариата»[1000]

.

Большое национальное государство, даже если оно должно появиться с помощью войны, все равно является образованием, необходимым для самого прогресса цивилизации и утверждения пролетариата. Революции 1848 года показали необходимость появления подобных государств на европейской сцене для наций, которые Маркс определял как «революционные», а Энгельс – пользуясь гегелевской терминологией – называл «историческими»[1001]

. Это – Италия, Германия, Польша. Даже после поражения революции 1848 года Маркс и Энгельс не отказались от собственной стратегии – выдвинуть на первый план образование этих государств. Они считают это основной, а в случае необходимости единственной целью рабочего движения начиная с того момента, когда буржуазия отрекается от великих перспектив 1848 года, и готовы положительно оценить военные выступления государств в этом направлении. Таким образом, могут быть и справедливые войны. Это – войны, имеющие целью консолидацию этих наций, являющуюся основным фактором динамики революционного развития[1002].

Что думает об этом нарождающийся пролетариат? Остается ли он горячо приверженным этим целям также и после окончания «весны народов»? Нельзя быть в этом вполне уверенным. Прежде всего потому, что национальный принцип и то, что Маркс называет «социалистическим сентиментализмом», в 60-е годы (хотя приверженцы их и отдают предпочтение делу независимости Италии и Польши) обращены все-таки ко всем народам; между тем Маркс и Энгельс призывают малые народы к терпению, поскольку их требования, как это было в 1848 году с чехами и южными славянами, рискуют стать препятствием к осуществлению требовании «революционных наций». Энгельс открыто заявит об этом в письме молодому Бернштейну в 1882 году: «Мы должны сообща бороться за освобождение западноевропейского пролетариата и этой цели подчинить все остальное»[1003]. Таким образом, защита наций основана на их «необходимости» для будущего пролетариата; она носит, так сказать, узкоцеховой характер.