Мартин Иден. Рассказы

Трагедия художника, талантливого человека в буржуазном обществе — одна из заметных проблем американской и мировой литературы на рубеже XIX–XX веков. Ставилась она и раньше — романтиками, реалистами XIX столетия — но не так остро, как в эпоху возникающего империализма с его «реакцией по всей линии», сильнейшим образом задевавшей и судьбы людей искусства. В частности, в литературе США тема художника, вынужденного трудиться в жестоких условиях буржуазного мира, нашла отражение в романе Э. Синклера «Артур Стирлинг», в романе Т. Драйзера «Гений», в большом цикле новелл безвременно умершего С. Крейна и т. д. Но роман Лондона поднимается над общим уровнем решения этой темы в американской литературе. Он глубже, трагичнее, значительнее, чем названные выше произведения, он затрагивает более широкие эстетические проблемы.

«Мартин Иден» — роман социально-психологический. В нем резко противопоставлены друг другу мир Бэтлеров, Морзов, Хиггинботамов — мир американского мещанства, от банкира до лавочника меченный одним клеймом, и мир людей труда, представленный прежде всего самим Мартином, его друзьями, Лиззи Конолли, участниками массовых сцен романа — этими безымянными, но важными героями. Роман Лондона полон контрастов. Из салона Морзов читатель попадает в прачечную, где трудится Мартин, или в жалкую каморку, где, задыхаясь от чада керосинки, он пишет свои первые стихи и рассказы, читает книгу за книгой, овладевая сокровищами мировой культуры, но и впитывая в себя в то же время болезнетворные идеи из книг модпых декадентских авторов.

Еще резче острые социальные контрасты характеров: как убедительно свидетельствует Лондон, подлинная человечность, настоящие искренние чувства живут в среде трудового люда — такова любовь Лиззи Конолли к Мартину, чувство Мартина к Руфи, его отношение к сестре, дружба старых товарищей, спаянных общими лишениями и тяжкой работой. А в мире Морзов и Бэтлеров чувства оказываются фальшью, готовностью продать себя за славу и богатство. Ведь именно так можно назвать отношение Руфи к Мартину — известному писателю, которого деньги и признание публики превращают для Руфи из смешного поклонника в серьезного и желанного претендента на ее руку. Сцена их расставания — сцена морального падения Руфи — это страшная, безжалостная, но и правдивая сцена. Вот где с полной силой сказался талант Лондона, умевшего ненавидеть и презирать буржуазный мир. В этой сцене заключается отрицание и осуждение буржуазной культуры и морали, классовая оценка буржуазного понимания любви. Классовые конфликты, которые в политическом романе «Железная пята» выражены в массовых сценах битв, в социально-психологическом романе «Мартин Иден» раскрыты в сложных отношениях двух молодых людей, в борьбе Мартина за овладение культурными ценностями прошлого, в его попытках создать новые культурные ценности, принципиально отличающиеся от старых, как бы прекрасны они ни были.

Большое место в романе занимает проблема нового человека, идущего на смену людям, чьи души искалечены миром собственнических отношений. Черты нового человека, предвестника тех, кому должно принадлежать будущее, заметны в Мартине. В его таланте заключено новое восприятие мира. Мартин рожден и воспитан трудовым народом, «четвертым сословием», он несет в себе его одаренность, его мораль, его понимание действительности. Проблема формирования новой интеллигенции, выходящей из рабочего класса и готовой отдать ему свои силы, воплощена не только в Мартине, но — и, быть может, не с меньшей силой — в образе Лиззи Конолли.

Как расцветает ее душа, как быстро зреет ее живой и энергичный разум под влиянием знаний, доступ к которым ей помог получить Мартин! Может быть, она стала на этот путь, чтобы не быть ниже Мартина, которого она навсегда и самоотверженно полюбила, но в конце романа она уже настолько самостоятельна, личность ее настолько развилась, что она чувствует себя сильнее Мартина, говорит с ним, как нежный и заботливый друг. Нельзя не сравнить ее с образами женщин из народа, выведенными в романах Драйзера «Сестра Керри» и «Дженни Герхардт»: в обоих этих романах судьбы женщин ограничены рамками и возможностями буржуазного общества. Лиззи Конолли — предвестница того нового типа американской женщины, который сложился в борьбе американского рабочего класса за свои права, тип сознательной дочери американского пролетариата.