Читаем Маша и её друзья полностью

А вот Тимофей ничего, не особо терялся. Поднялся, пропуская её вперёд, подтолкнул в сторону выхода. И с ключами сам возился, потому как у Маши руки уже мало что держали. И дело здесь не столько в волнении, сколько в понимании того, что шутка затянулась, а что с ней делать дальше?..

Глава 6

Максимальной степени неловкость достигла, когда они оказались вдвоём на её территории. Маша во все глаза смотрела, как ещё с утра не знакомый ей мужчина хозяйничает в одной из комнат, осматривая комод, раздвигая створки пустого шкафа. Затаив дыхание, ловила каждое его движение, каждый жест. И столько в нём было уверенности, столько ложной бравады, что уже и непонятно, кто на чьей территории находится. Ладони потели, а каждый раз вытирать их о коротенькие шортики, спасибо Серёге, не получалось – слишком заметно.

Поджав губы и краснея, Маша спешно стаскивала с дивана в гостиной нижнее бельё, что разбросала ещё сегодня утром. И не то чтобы неряхой была, просто сработал закон подлости. Вот, приди к ней любой из её знакомых, она бы сделала вид, что так и нужно, а сейчас, когда за каждым движением наблюдает малознакомый человек, при этом явно сдерживая колкости, пришедшие на ум… вот здесь попотеть пришлось! В достаточной мере педантичная по жизни и, особенно, в работе, в период глубокого морального застоя, Маша позволила себе некоторые вольности, а вот теперь кляла себя за их количество. Про ванную, которую продемонстрировала, и вспомнить страшно: тампоны и прокладки в хаотичном порядке разбросаны по широкой тумбе. И ведь не объяснишь, что так помаду искала… Розовое масло, которое любила использовать для ароматерапии, разлилось, и теперь благовоние напоминало просто «воние», но Тимофей сдержался. Мужик! Как там говорится? Если ты интеллигентный человек, то глупость, совершённую кем-то другим, предпочтёшь не заметить? Тогда Тимоша стопроцентный интеллигент.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее
Антон Райзер
Антон Райзер

Карл Филипп Мориц (1756–1793) – один из ключевых авторов немецкого Просвещения, зачинатель психологии как точной науки. «Он словно младший брат мой,» – с любовью писал о нем Гёте, взгляды которого на природу творчества подверглись существенному влиянию со стороны его младшего современника. «Антон Райзер» (закончен в 1790 году) – первый психологический роман в европейской литературе, несомненно, принадлежит к ее золотому фонду. Вымышленный герой повествования по сути – лишь маска автора, с редкой проницательностью описавшего экзистенциальные муки собственного взросления и поиски своего места во враждебном и равнодушном мире.Изданием этой книги восполняется досадный пробел, существовавший в представлении русского читателя о классической немецкой литературе XVIII века.

Карл Филипп Мориц

Проза / Классическая проза / Классическая проза XVII-XVIII веков / Европейская старинная литература / Древние книги