Машины времени в зеркале войны миров

– А как же самолет не падает.

– Работает автопилот.

– Всякое в жизни случается… Пойдемте уж отсюда, а то амбар сейчас подожгут…

– А Вы не отлынивайте, не отлынивайте. Вы же все поняли?

– Послушайте за пятнадцать минут объяснить такой куче народа устройство Вселенной, цель Бытия, их место в Великой мистерии жизни. Потом побудить их на абсолютно правильные действия. Общаться с ними ведь придется на южнокорейском языке?

– А вы забыли корейский?

– Надо бы в библиотеку зайти, подучить.

– Летим коллега, времени мало.

– Да я же не отказываюсь, надо так надо.

Зажигается яркий свет. Все эсэсовцы стоят в зале. Смотрят на сцену. Один снимает горящий амбар на кинокамеру.

Майор.  Sie haben nichts seltsam bemerkt?

Эсэсовец. Es gibt nichts. Und Sie?

Майор

. Die Stille. Die absolute Stille. Sie kreischen wie die Schweine gewßhnlich. Eben bemßhen sich, die Tßr aufzubrechen oder, auf die Straße herauszuspringen. Man Muss nach als ihm schießen. Und jetzt die Stille. Als ob innerhalb niemandes gibt es. Sie konnten doch nicht entlaufen?

Эсэсовец.  Es ist ausgeschlossen. Ringsumher standen unsere Menschen. Vorbei ihnen und wßrde die Maus nicht durchgelaufen sein.

Майор. Seltsamerweise. Also, gut. Nach den Wagen. Wir müssen bis zum Untergang in den Stab geraten. Und sich zu bemßhen, das Treffen mit den Partisanen zu vermeiden..

Майор и эсэсовцы уходят за сцену.

Занавес.

Съемки порнофильма. Сцена первая. Филиокве. Продолжение.

Все как бы просыпаются. Как бы морок какой-то развеялся. (Морок не может развеяться, морок – это что-то другое). Всех отпустило остолбенение какое-то. Все начали двигаться, крутить головами. У всех одежда мокрая от пота. Режиссер хватает ртом воздух. Потом успокаивается и садится в режиссерское кресло. Так, говорит он, я лично был эсэсовским майором Шульцем. Партизан (улыбается). Почему-то я не удивлен, говорит он. Я тоже, говорит единственный афроамериканец на съемочной площадке. Ты-то помолчи, в сердцах бросает ему режиссер. Потом спрашивает негромким голосом: «Ну и кто кем был здесь в этой постановке?»

АФРИКАНЕЦ (Он же «Черт белоглазый», он же «Мальчик пиписечник», он же «Клон Обамы» и т.д.). Я быль Староста.

ДЕДУШКА. Я был Дедом Иваном.

БАБУШКА. Я была Теткой Натальей.

МАМА. Я была Мариной Сергеевной.

ДОЧКА. Я была Катей.

ПАРТИЗАН. Я был Партизаном.

УЧИТЕЛЬ. Я был Учителем.

РЕЖИССЕР (обращается к остальным членам съемочной группы). Ну а вы кем были?

Все нестройным хором выговаривают одно лишь слово – «эсэсовцами» и только чувак с салфетками добавил – «кем же еще».

РЕЖИССЕР (задумчиво). Кажется, я кое-что начинаю понимать в кино.

УЧИТЕЛЬ. Опять значит собрались. А зачем сейчас-то? Сняться в порнушке и дальше разбежаться по своим делам? Я ничего не понимаю. Ничего не помню. Почему из сада этого, где единороги пасутся, мы с вами опять ушли. Ну еще раз, ну еще тысячу раз мы с вами еще встретимся. В чем смысл-то? Почему компания-то все время одна и та же? Почему всю эту бессмыслицу обязательно нам с вами разыгрывать? Почему другие люди не могут? Ответьте кто-нибудь.

– Ну, а Вы что думаете, мой дорогой товарищ Сталин? Что это, товарищ, такое было?

– Это, товарищ Ленин. Мы с Вами нахуярились ******* (замарано цензурой) и нас заколбасило. И вот видения эти – телепатические скорее всего, потому что мне и в горячечном бреду не могли такие сюжеты присниться. Тем более первая сторона пластинки закончилась. У меня вертушка полностью ручная, поэтому она продолжает крутиться и может так крутиться хоть вечно, пока иголка не сотрется.