Маски. Карнавал судеб

Доктор Рене Фрэнкл и сам был (впрочем, остается и по сей день) воистину чудом. Молодой, крепко сбитый уроженец Цюриха одним из первых занялся изучением возможностей микрохирургии, применением лазерной технологии при исправлении всевозможных дефектов кожи, расширением использования синтетических материалов в операциях разного рода. А кроме того, Фрэнкл был даже больше художником, чем просто хирургом, — своего рода Микельанджело. Коллеги постоянно подтрунивали над его мастерством, называя его «доктором Франкенштейном». Тот факт, что вымышленный персонаж проводил эксперименты в предместье Женевы, только усиливал сходство, но Фрэнкл относился к подобным остротам со спокойным достоинством.

— Франкенштейн творил чудовищ, — мягко отвечал он. — Я же создаю красоту.

В 1954 году выписался последний равенсбрюкский «подопытный кролик», и поскольку миссия «Мари-вала» подошла к концу, было объявлено о его продаже, и он перешел в руки концерна европейских предпринимателей. С этого момента он начал функционировать как коммерческий платный Центр пластической хирургии, приносящий доход своим акционерам. Во главе Центра был поставлен доктор Фрэнкл.

К концу десятилетия Центр вышел на международный уровень. Со всего света туда обращались люди как попросту тщеславные и скучающие, так и по-настоящему страдающие и отчаявшиеся. Единственное, что роднило их всех, — большие деньги. Будучи уверенным в своих успехах, персонал «Маривала» никогда не занимался открытой саморекламой: сдержанность и осторожность были его тактикой. Кстати брошенное словечко, ненавязчивое упоминание в колонке светской хроники — этого было достаточно, чтобы восемнадцать номеров никогда не пустовали.

Большинство клиентов оберегали свое инкогнито пуще зеницы ока, так как поначалу разговоры на тему пластической хирургии считались такими же неприличными, как, например, разорение или инцест. Поэтому в списках пациентов «Маривала» постоянно мелькали фамилии «миссис Смит» или «мсье Дюпон», но посвященные знали: в определенных кругах заявления типа «я собираюсь провести несколько недель на курорте в Швейцарии» воспринимались довольно скептически.

Опыт общения с жертвами войны научил доктора Фрэнкла, что процесс исцеления в той же степени зависит от душевного состояния, что и от физического. Термин «пациенты» был исключен из лексикона, вместо него персонал должен был употреблять слово «гости» и соответственно вести себя с ними, постоянно убеждая их не обращать внимания на свои шрамы и бинты, а чувствовать себя отдыхающими необыкновенного курорта на берегу Женевского озера.

Находясь на пути к выздоровлению, можно было покидать на время территорию «Маривала» и вкушать удовольствия, которые в изобилии предлагались за его пределами. Ведь ощущение счастья — лучшее лекарство! Концерты, прогулки на яхте, джазовый оркестр в Монтре, пикники в Шилоне, рулетка и «двадцать одно» в Дивонн-ле-Бэ… А самое приятное — обход магазинов в Лозанне и Женеве: приобрести милые пустячки от Картье — что еще сможет так улучшить самочувствие женщины? Если есть деньги — скучать не придется! Вот и стекался людской поток в «Маривал», словно к последнему источнику вечной юности: высохшие от ожидания суженого богатые наследницы, отчаявшиеся гомосексуалисты, латиноамериканские плейбои, увядающие кинозвезды, идущие в гору политические деятели, сорокалетние «первые жены», страшащиеся, что мужья бросят их ради более молодых и хорошеньких, «вторые жены», ставшие уже не такими молодыми и хорошенькими, как когда их брали замуж, и одержимые теми же страхами…

— Обретение нового лица может травмировать психику, — пришел к выводу доктор Фрэнкл. — Поэтому человеку необходима соответствующая психологическая подготовка.

Чтобы облегчить процесс перехода «гостей» от увядания к быстрому омоложению, и был приглашен доктор Питер Мэйнвэринг.

С течением времени он проявил себя добросовестным и отзывчивым врачом, хотя его поражало, что он всего-навсего апеллировал к здравому смыслу своих пациентов. Ну, может, немного больше, чем просто это… В «Маривале» не было настоящих душевнобольных, и у Питера не появлялось возможности всерьез заняться исследованием человеческой психики. В его обязанности входило лишь выслушивать и успокаивать своих клиентов, а не пытаться кардинально изменить их жизнь.

Он не мог, например, предложить стареющей вдове сесть на диету, а не «убирать животик» хирургическим путем, или намекнуть, что проблемы сходящих со сцены рок-звезд начинаются не с отвисшего подбородка, а со злоупотребления кокаином — такие действия противоречили бы самому духу «Маривала». Смысл существования клиники заключался в том, чтобы ее «гости» уезжали отсюда довольными и ублаженными. Очень скоро Питер осознал, что его наняли так, словно просто приобрели очередной предмет роскоши. Так же были выписаны шеф-кондитер из Парижа, парикмахер из Рима… Богатеи рассчитывали на получение комплекта определенных услуг, где бы они ни находились, а «Маривал» от начала до конца был коммерческим предприятием.