Маски сбежавшей невесты

Лоррейн, не делавшая ровным счетом ничего для подготовки к будущему отъезду. Заговаривавшая мне зубы рассказами о грядущих нововведениях в Айоне, о смене политического курса страны, а потом убегавшая по «неотложным делам» Солнцеликой, как только я решалась завести разговор о нашем варравийском будущем. Оживленная, возбужденная, деятельная сверх всякой меры, она казалась такой знакомой… и одновременно такой чужой. А нам с Коулом оставалось лишь наблюдать и гадать, что же происходит в ее бедовой головке.

На четвертый день я не выдержала. Заманила графиню какао и пирожными, встала в дверях и наконец решительно задала волнующий меня вопрос.

Ответ Лорри поразил в самое сердце:

– Я не поеду.

– Что? – выпалила я, чувствуя, как рушится созданный в голове образ идеального мира, где я, Коул и Лорри будем наслаждаться покоем и свободой в Варравии. – Почему? Как?

Подруга посмотрела на меня неожиданно строго и серьезно.

– Я понимаю, почему ты хочешь уехать, Эв, – тихо проговорила она. – После того, что тебе пришлось пережить по вине лорда Голдена и бывшего императора, ты не желаешь оставаться в Айоне ни одной лишней секунды, и это нормально. Я понимаю Коула, который готов отправиться за тобой хоть на край света. Ты как никто другой заслуживаешь любви, и я уверена, ты сделаешь моего брата счастливейшим из мужчин, а он тебя – счастливейшей из женщин. Но я так не могу, Эв. Не могу все бросить и просто жить дальше, как будто ничего не случилось. Как будто Айона не обнажила свое прогнившее нутро. Как будто магия крови была лишь дурным сном. Нет. Я хочу перемен для своей страны. И я хочу быть той, кто претворит их в жизнь.

– Лорри… – только и смогла выдохнуть я.

На душе было горько, хотя где-то глубоко внутри я понимала, что к этому все и шло.

Графиня вздохнула, устремив тяжелый взгляд за окно на ярко синеющее небо.

– Знаю, все думали, что, пережив заточение в подвале Дома удовольствий, я осознаю свои ошибки, успокоюсь, стану тихой боязливой женой и матерью, вздрагивающей от каждой тени. Но нет. Да, мне было страшно. Мне было ужасно, безумно страшно. И очень тяжело. Но спасла меня мысль, в которую я вцепилась, как в соломинку: я должна выжить, выдержать, справиться, чтобы иметь возможность сделать так, чтобы никто и никогда не был вынужден проходить через то, через что прошла я. И вот я здесь, на свободе, и теперь я знаю точно: я хочу изменить мир, Эверли. Я хочу сделать его лучше и безопаснее. И в первую очередь – для нас, женщин. Я мечтаю, чтобы нас перестали считать бессловесными фарфоровыми куклами, годными только для брака, рождения сыновей и украшения гостиной. Меня спасло то, что лорд Голден даже не подумал надежно запирать свои ужасные книги, решив, что магией я способна только завивать локоны и ловить упавшие шпильки. Мне повезло… – Изумрудные глаза сверкнули эхом пережитого страха и боли. – Да, мне повезло, Эв. Но таких, как я, единицы, а должно быть гораздо, гораздо больше. Если я могу сделать для этого хоть что-то, я должна. И тогда все пережитое будет не напрасно.

– Ох, Лорри! – Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Сердце переполнилось сочувствием и стыдом за то, что я даже не думала, все это время не думала, что Лорри в чем-то было куда тяжелее, чем Коулу и мне. Я шагнула к ней, заключая подругу в крепкие объятия. – Прости меня. Пожалуйста, прости!

– Ох, Эв! – Она тихо фыркнула. Узкие ладошки погладили меня по спине. – Тебе не за что извиняться и незачем плакать. Не ты держала меня в сыром подземелье и планировала использовать в качестве кровавой жертвы. – Лорри прижалась ко мне еще теснее. – Забудь обо всем дурном. У тебя впереди прекрасная жизнь с удивительным мужчиной, а у меня – большие планы на место доверенной советницы Солнцеликой. Только ты никому-никому, это пока секрет. А еще я хочу записаться на университетские курсы по криминалистике в Лонбурге. Осталось только получить согласие отца. И вот тут мне нужна твоя помощь…

– Без шансов, – отрезал притворно грозный любимый голос. Я обернулась и увидела стоявшего в дверях покоев графини лорда Хенсли. Он явно слышал наш разговор, и, судя по залегшей меж бровями печальной морщинке, не только часть про советницу и курсы. – Отец никогда не одобрит твоего образовательного порыва.

– Как будто мне нужно его одобрение! – Юная графиня дерзко вздернула нос. – Попрошу Солнцеликую написать ему строгое официальное письмо. Императрице он отказать не посмеет.

– Не стоит его беспокоить. Как твой основной опекун вне Хенсшира я дам согласие… – Лорри довольно взвизгнула, но быстро замолчала, натолкнувшись на строгий взгляд брата, – если пообещаешь вести себя благоразумно.

– И не надейся. Я собираюсь нести свет просвещения в наш мрачный шовинистический мир.

– Боги! – Лорд Хенсли тяжело вздохнул. – Мне искренне жаль мужчин Айоны.

– Не волнуйся, – утешила брата графиня. – Ты уезжаешь в Варравию, так что сможешь сполна наслаждаться всеми благами патриархата в компании очаровательной молодой жены, пока я буду отстаивать права женщин носить усы и щеголять в штанах.

Я хихикнула.