Маски сбежавшей невесты

– Нет… – Я замялась, обескураженная его прямотой. – То есть да. Если лорд желает чаю, в любое время дня и ночи найдутся слуги, чтобы приготовить его.

– Не хотелось их будить. В конце концов, сделать чай – это не такое уж сложное дело.

– Я могу! – Проклиная себя за недогадливость, я бросилась к полкам с травами, но была поймана на полпути крепкой рукой и аккуратно усажена на удачно подвернувшуюся табуретку. – Нет, правда, я могу…

– Успокойтесь, мисс Вестерс. – Вторая попытка вскочить на ноги была пресечена так же решительно, хоть и мягко. – Я прекрасно справлюсь сам. Сидите. Вам с молоком или без?

– Просто чай, – не вполне осознавая происходящее, ответила я. – Правда, я собиралась… вот…

Лорд Хенсли взял из моих рук кисет с травами, задумчиво повертел в пальцах, особое внимание уделив буквам «ЛИ», вышитым мелким жемчугом.

– Тоже отцовский?

– Я считаю, что да. Нашла, когда мы с сестрой разбирали мамины вещи после ее смерти.

– Хорошая вещь, – без тени иронии проговорил граф.

Он вновь повернулся к плите. На пышущей жаром металлической поверхности появился еще один чайник. Раскрыв мой кисет, лорд Хенсли перебрал засушенные травы, на глаз отмеряя порцию, достаточную для одной чашки. Воздух наполнил знакомый аромат шалфея и мяты…

Я не сразу сообразила, что происходит. А сообразив, подскочила на табурете, взволнованная и смущенная одновременно.

– Лорд Хенсли! Вам не стоит… лишние хлопоты… из-за меня. Не нужно, милорд. Я могу сама…

– Сидите. – Граф даже не обернулся. Спокойный и уверенный голос пригвоздил меня к месту не хуже руки, опустившейся на плечо. – Мне не трудно.

Его поведение совершенно сбило меня с толку. Мысль, что лорд Хенсли начал заново заваривать чай исключительно ради того, чтобы приготовить именно тот напиток, который хотела простая служанка, попросту не укладывалась в голове. Сиятельный граф, ухаживающий за безродной компаньонкой так, словно я была одной из первых невест Айоны, – подобное могло случиться разве что на страницах дешевых романов, которыми тайком зачитывались горничные, мечтая заполучить руку и сердце молодого хозяина, а уж никак не в обычной жизни.

Между мной и лордом Хенсли была пропасть, непреодолимая пропасть. Леди Тэмзин была права: самое большее, на что могла претендовать такая, как я, – несколько дорогих безделушек и место в графской постели. На месяц-два – а может, и на целый сезон, но этим бы все и закончилось. Это только в сказках и романтичных фантазиях Лоррейн влюбленный лорд долго добивается внимания простушки, а после женится и живет с ней до самой смерти в любви и согласии. Реальность же была совсем иной, сегодня днем я увидела это собственными глазами.

Но как же тогда объяснить то, что происходило сейчас в полутемной кухне, я не имела ни малейшего понятия. И… почему-то искать объяснения не хотелось. Хотелось греться от жара печи и наблюдать, как размеренно и ловко двигаются крепкие мышцы широких графских плеч под темной тканью камзола. Вдыхать ароматный пар, вслушиваться в треск угольков и ни о чем не думать.

Если бы только все было так просто.

В пальцы толкнулась теплая кружка. В зеленоватой поверхности травяного отвара отражался темный прокопченный свод, краешек светильника и лорд Коул, непропорционально высокий, будто подпиравший плечами потолок.

– А теперь расскажите, – тоном главы службы безопасности проговорил он, – что вас так расстроило.

Ровная гладь дрогнула, подернулась мелкой рябью, искажая безупречный образ графа. Я стиснула белые бока кружки и выдавила, с трудом заставив себя разжать губы:

– Я видела… лорда Голдена. Совершенно случайно конечно же… Я не хотела… не искала этой встречи… – Слова застревали в горле горьким комом, но я уже не могла остановиться. – Мэр пропала, а он… как ни в чем не бывало… уже нашел ей замену. Мисс Селия Фаулер, фрейлина… вдвоем с ним в одной карете… А как же любовь, чувства? Как?..

– Вы же знаете, не все браки заключаются по любви.

– Да, – опустив голову еще ниже, прошептала я отражению лорда Хенсли. – Знаю. Конечно, знаю. Просто хотелось верить… Вы же читали письма Мэр, они с герцогом были так влюблены. А теперь… Так больно… от мысли, что всем наплевать. На Мэрион, на меня… Мы никто. Безродные выскочки. Раз в наших жилах нет благородной крови, наши судьбы не имеют значения…

Последние слова оборвались тонким всхлипом. Невыплаканные слезы жгли изнутри, рвались наружу. Грудь сдавило – горе камнем легло на сердце. Я замолчала, остервенело кусая губы, чтобы не разрыдаться в голос, окончательно уронив себя в глазах графа Хенсли.

– Вы ошибаетесь, Эверли.

Пальцев коснулась горячая ладонь. Я подняла взгляд и вдруг увидела лорда Хенсли так близко, что можно было разглядеть все пятнышки на необыкновенной аметистовой радужке. Опустившись передо мной на корточки, граф посмотрел мне в глаза уверенно и прямо, будто в самую душу глянул. И…

Я не знала, была ли это игра света или отголоски магии мастера над разумом, но мне показалось, что в глубине его зрачков было что-то – какая-то теплота, мягкость, тень потаенной улыбки. Нечто особенное, предназначавшееся только мне.