Масоны

Не ограничиваясь всеми вышесказанными мерами, Тулузов на другой день поутру поехал для предварительных совещаний в частный дом к приставу. Предприняв этот визит, Василий Иваныч облекся в форменный вицмундир и в свой владимирский крест. Частный пристав, толстый и по виду очень шустрый человек, знал, разумеется, Тулузова в лицо, и, когда тот вошел, он догадался, зачем собственно этот господин прибыл, но все-таки принял сего просителя с полным уважением и предложил ему стул около служебного стола своего, покрытого измаранным красным сукном, и вообще в камере все выглядывало как-то грязновато: стоявшее на столе зерцало было без всяких следов позолоты; лежавшие на окнах законы не имели надлежащих переплетов; стены все являлись заплеванными; даже от самого вицмундира частного пристава сильно пахнуло скипидаром, посредством которого сей мундир каждодневно обновлялся несколько.

- Я получил от вас бумагу, - начал Тулузов с обычным ему последнее время важным видом, - в которой вы требуете от меня объяснений по поводу доноса, сделанного на меня одним негодяем.

- Да, что делать?.. Извините! - отвечал частный пристав, пожимая плечами. - Служба то повелевает, а еще более того наша Управа благочиния, которая заставляет нас по необходимости делать неприятности обывателям.

- Кто ж этого не понимает?.. И я приехал не претензии вам изъявлять, а посоветоваться с вами, как с человеком опытным в подобных делах.

- Благодарю вас за доверие и сочту себя обязанным быть к вашим услугам.

- Услуга ваша будет для меня состоять в том, чтобы вы научили меня, в каком духе дать вам объяснение.

- То есть, я полагаю, - произнес решительным тоном частный пристав, что вам лучше всего отвергнуть донос во всех пунктах и учинить во всем полное запирательство.

- Да мне запираться-то не в чем, понимаете? - возразил с некоторым негодованием и презрительно рассмеявшись Тулузов.

- Знаю-с это, - извините, что не так выразился!.. Отвергнуть весь донос, - повторил частный пристав.

- Мало, что отвергнуть, - продолжал Тулузов, - но доказать даже противное.

- А это еще лучше, если вы можете! - подхватил частный пристав.

- Могу-с! - отвечал с окончательною уже величавостью Василий Иваныч. Я представлю вам свидетелей, которые знали меня в детстве, знали отца моего, Тулузова.

- И превосходно, отлично! - воскликнул частный пристав. - Тогда этот донос разлетится в пух и прах!

- Но вы, конечно, указанных мною свидетелей вызовете в часть и спросите? - допытывался Тулузов.

- Непременно-с! - проговорил частный пристав.

- И я просил бы вас, Иринарх Максимыч, - назвал Тулузов уже по имени частного пристава, - позволить мне быть при этом допросе.

По лицу частного пристава пробежал как бы маленький конфуз.

- По закону этого, ваше превосходительство, нельзя, - сказал он, - но, желая вам угодить, я готов это исполнить... Наша проклятая служба такова: если где не довернулся, начальство бьет, а довернулся, господа московские жители обижаются.

- Ну, это дураки какие-нибудь! - произнес, вставая, Тулузов. - Я не замедлю вам представить объяснение.

- Бога ради; мы уже подтверждение по этому делу получили! - воскликнул жалобным тоном частный пристав.

- Не замедлю-с, - повторил Тулузов и действительно не замедлил: через два же дня он лично привез объяснение частному приставу, а вместе с этим Савелий Власьев привел и приисканных им трех свидетелей, которые действительно оказались все людьми пожилыми и по платью своему имели довольно приличный вид, но физиономии у всех были весьма странные: старейший из них, видимо, бывший чиновник, так как на груди его красовалась пряжка за тридцатипятилетнюю беспорочную службу, отличался необыкновенно загорелым, сморщенным и лупившимся лицом; происходило это, вероятно, оттого, что он целые дни стоял у Иверских ворот в ожидании клиентов, с которыми и проделывал маленькие делишки; другой, более молодой и, вероятно, очень опытный в даче всякого рода свидетельских показаний, держал себя с некоторым апломбом; но жалчее обоих своих товарищей был по своей наружности отставной поручик. Он являл собою как бы ходячую водянку, которая, кажется, каждую минуту была готова брызнуть из-под его кожи; ради сокрытия того, что глаза поручика еще с раннего утра были налиты водкой, Савелий Власьев надел на него очки. Когда все сии свидетели поставлены были на должные им места, в камеру вошел заштатный священник и отобрал от свидетелей клятвенное обещание, внушительно прочитав им слова, что они ни ради дружбы, ни свойства, ни ради каких-либо выгод не будут утаивать и покажут сущую о всем правду. Во время отобрания присяги как сами свидетели, так равно и частный пристав вместе с Тулузовым и Савелием Власьевым имели, как водится, несколько печальные лица. Опрос потом начался с отставного поручика.

- Вы знали родителя господина Тулузова? - спросил его частный пристав.

- Знал! - нетвердо выговорил поручик. - У нас в бригаде был тоже Тулузов...

- Это к делу нейдет! - остановил его частный пристав.

- Пожалуй, что и нейдет!.. Позвольте мне сесть: у меня ноги болят!..