Массандрагора

Из воды высунулась огромная плоская морда, похожая на голову саламандры или сома, скрещенных с жабой. Маленькие выпученные глазки, губастый беззубый рот и короткие усики. Чудище снова широко зевнуло и вяло поплыло к ним, извиваясь длинным телом. Оно было немаленьким, не меньше метра, а то и все полтора.

– Назад! – скомандовал Пашка. – Отходим!

Они попятились. Чудовище неумолимо приближалось. Чуть подальше за его спиной появилось еще несколько пузырей, и всплыла вторая плоская морда. Кажется, друзья монстра не отставали от него.

– Погоди, щаз я его… – Тамара прицелилась.

– Зачем? – возмутился Пашка, опуская ее бластер. – Зачем заряд тратить? Все равно дальше не пойдем. Возвращаемся! Давайте пойдем в правую часть туннеля.

– Как скажешь, командир, – с неудовольствием произнесла девушка. – Но я бы мигом этих ихтиандров на шампура́ пустила.

Они быстро пошли назад, постоянно оборачиваясь и освещая затопленные рельсы – не бежит ли кто уже за ними, разевая свою ненасытную пасть… Но существо, поняв, что завтрак улизнул, снова зычно зевнуло и, вильнув гребнистым хвостом, неторопливо поплыло обратно.

– Ничего страшного, – сказал Пашка. – Раз те сталкеры пришли с другой стороны, значит, там-то уж туннель куда-нибудь да ведет – в толковое место!

– А где же тогда Зафар? – спросила Алина, отгоняя мысли о противной саламандре.

– Трудно сказать, – пожал плечами Пашка. – Может, он дошел досюда, но потом вернулся и…

– Проход! – крикнула Тамара и показала пальцем направо.

Луч ее фонаря осветил находящийся на уровне пояса широкий лаз. И как они не заметили его ранее? Наверное, слишком уж испуганно вслушивались в плескание саламандры впереди себя, а может, помешал висевший рядом щиток.

Пашка подошел к проходу и посветил внутрь. Час от часу не легче! Он увидел чьи-то ботинки, а затем и ноги. Там лежал человек! Он легонько ткнул в ботинок дулом бластера.

– Эй! Живой? – спросил он.

Человек промолчал.

– Гражданин! – Пашка схватился за штанину и уже довольно энергично затряс ее обладателя. – Але, подъем!

Никакой реакции. Нога не хотела шевелиться. Совсем. А вообще – знакомая что-то обувь…

– Зафар, – коротко сказала Тамара.

– Посвети-ка мне, – попросил Пашка и, передав бластер Алине, вскарабкался в лаз.

Зафар лежал ничком, чуть повернув голову набок, глаза закрыты; он не дышал, а рот был забит желтой пеной. Пахло просто ужасно.

– Какого хрена?.. – Пашка попытался лучше разглядеть, что приключилось с узбеком.

Он пнул труп в бок, как будто тот мог от этого ожить, потом попытался сдвинуть его руку и, наконец, превозмогая брезгливость, прикоснулся пальцем к щеке. Она была холодной и твердой. Одно было ясно – Зафар мертв, и мертв давно, все последние сутки, так как его тело полностью окоченело.

– Что там? – нетерпеливо спросила Тамара из туннеля.

– Зафар, и он мертв, – ответил Пашка. – Давно уже.

– Что?!

Чуть дальше Пашка заметил горку мелких желтых фруктов, а у головы узбека – несколько огрызков и почти высохшую лужицу, скорее всего, рвоты.

– Он, кажись, отравился, – высказал догадку Пашка, – тут куча какой-то… алычи типа.

Вот же болван, жрал все подряд! Но где это он нарвал новой экзотики? Пашка посветил вперед. Лаз оказался довольно длинным, сворачивая куда-то в сторону.

– Хочу пройти вперед, – обернувшись, сказал он. – Я быстро; дождетесь?

– Может, не надо? – с сомнением произнесла Тамара. – Что там такое?

– Вот я и хочу посмотреть.

– Не надо!

– Да я быстро!

– Паша, я прошу тебя!

– Пять сек! – Не собираясь спорить, Пашка достал лазерный пистолет, снял его с предохранителя и, пригнувшись, гусиным шагом двинулся вперед.

Метров через десять или двенадцать он увидел внешний свет. Освещенный туннель? Здо́рово! Правда, вонь стала совсем нестерпимой, рвотный запах сменился смрадом гнилостных болотных испарений. Он подобрался к выходу и выглянул наружу, зажимая нос.

Тут находился довольно узкий туннель, полностью залитый желто-зеленой жижей. Повсюду вздымались большие грязные пузыри – возникнув, они секунду томно подрагивали, а потом шумно взрывались, разбрызгивая вокруг себя мутные капли. Все стены заросли зелеными водорослями и кое-где даже бурыми лианами, а с потолка свешивались пряди длинных нитей, похожих на седые волосы. На другом «берегу», на уступе, примостилась семейка ярко-красных грибов, а «алыча», которую добыл Зафар, росла на небольшом кривом деревце справа у стены. Листья у него были маленькие и жухлые, а тонкий изогнутый ствол выходил не из воды, а прямо из растрескавшейся стены.

Пашку привлекло незаметное движение чуть сбоку. Вдоль кромки воды, по стене, цепляясь за трещины и стараясь не упасть в воду, полз двадцатисантиметровый слизень, длинными усиками ощупывая себе дорогу. Наконец, не удержавшись, он шлепнулся в воду и, извиваясь, забарахтался в ней, будто попал в кислоту. Пашка хмыкнул, и существо исчезло под мутной желтой пленкой.

Самое странное, что здесь и вправду было освещение – целый ряд плафонов, свешивающихся с потолка, хотя часть из них уже порядком обросла мхом. Вокруг каждого вились тучки мошкары.