Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика

— Чёрт, — проронил я, поправил ружьё за спиной и помог подняться Рине с земли. Девушка не сопротивлялась.

А лебедь решил развить успех и полез на сушу. Он упёрся грудью в берег, словно лодка носом, и растопырил крылья. Нет, такая туша взлететь не может, но он не для того развёл в стороны свои опахала. На каждом крыле оказались по три длинных когтистых пальца. Как у летучих мышей, только больше и сильнее.

Этот птиц вытянул вперёд длиннющую шею, совсем не по-лебединому низко загоготал и опустил крылья и, опираясь на них, как сказочный дракон, пополз на берег.

Нам ничего не оставалось, кроме как поспешно ретироваться. Но лебедь был весьма настырен. Он преследовал нас до самой поляны с фургонами.

Я тянул за руку эльфийку, а та держала сестру. Все мы ободрались о кусты, когда ломились сквозь них.

При виде приближающегося монстра запаниковали привязанные лошади. Они пытались вырваться и убежать, порой вставали на дыбы и хрипели. В карих лошадиных глазах отражался ужас.

Здесь и пригодился голем, которому был неведом страх. Механический великан приподнял железную оглоблю, неуклюже побежал навстречу лебедю и, размахнувшись ею, как битой, ударил. Птица приподнялась, и удар пришёлся на грудь. Перья смягчили прилетевшую железяку, но чудовище всё равно покачнулось, а затем с высоты двух с лишним метров обрушило на голема тяжёлый клюв. Раздался глухой звон, и механический великан даже присел.

Лебедь снова расправил крылья, оставшись стоять только на кривых перепончатых лапах, и нанёс ещё три удара подряд. На железных плечах голема появились вмятины. Он хоть и жестяной, но не с бронёй же.

Я грубо оттолкнул девушек к фургонам и достал бластер, отобранный от Кисы. На первый взгляд, им пользоваться было не сложнее, чем ружьём: кнопка включения заменяет предохранитель, а спусковой крючок на положенном месте.

После щелчка на торце рукояти загорелись огоньки и красный тлеющий значок молнии. Я шмыгнул носом, прицелился и нажал спусковой крючок.

Ничего не произошло. Лишь в несколько секунд с укоризной поморгала молния.

— Блин, — выругался я, — ведь заряжал же! Чёртова железяка!

Я сунул бластер за пояс.

В это время голем ещё раз ударил лебедя. На этот раз в шею. Гигантская птица замахала крыльями, норовя задеть противника.

И в этот момент гномы решили начать стрельбу. Загрохотали их малокалиберные ружья. Чтоб не отстать от спутников, я тоже скинул с плеча двустволку.

Но выстрелить не успел, так как голем удачно саданул лебедя в голову. Нет, не убил, но птица отпрянула, загоготала басом и принялась отступать к озеру, помогая себе крыльями для большей скорости.

— Фу, ушёл, — протянул я, чувствуя, как меня начинает легонько потряхивать. Меня всегда лихорадило после подобных моментов, а не во время самого процесса, когда наплывает, словно повышенное напряжение, адреналин в крови, напротив, собран и спокоен. А вот сейчас затрясло.

— Водки? — вдруг спросила Гайка, и я кивнул.

— Самую капелюшечку, к тушёночке. И этим барышням, наверное, тоже.

Теперь кивнула гномиха.

— Ну и уроды, — проворчал мастер Винт, — и это только окраина фонящего леса. Что же там глубже?

— Не знаю. Но выяснять не хочу.

Диалог оборвался на громком урчании желудков, отчего я со вздохом поглядел в сторону озера и подошёл к Гнедышу.

— Тише, красавец ты мой, тише.

Мерин испуганно водил ушами, но всё же дал себя погладить.

— Тише.

Я провёл рукой по шее коня и залез рукой в седельную сумку, достав четыре банки и мешок с сухарями.

— Так будем есть, не до разносолов, — пробурчал я и вытащил на свет свёрток с полотенцем.

— Вань-Вань, — внезапно протянула Рина. Я скосился на поджавшую губы эльфийку.

— Я что-то нажала, и пульки в траву высыпались, — продолжила она, а потом протянула мне револьвер, — Вот.

Взяв оружие, откинул барабан и уставился на одинокий патрон. Остальные, так понимаю, высыпались.

— Не беда, — пожал я плечами. — Всего-то новые снарядим и зарядим. А те попробуем найти. Помнишь, где они?

Рина кивнула и показала рукой в сторону озера.

Я вздохнул и вытянул шею, выискивая чудовищ. Вроде тишина и благодать. Только летучие лягушки прыгали с ветки на ветку, ловя в полёте комаров. Почему-то вспомнилось, как я в шкуре древнего сиганул с небес. Вот если бы это был действительно я, то падал бы так же, раскорячившись, как эта лягушка.

Положив на траву полотенце и консервы, я ещё раз вздохнул, покрепче сжал ружьё и пошёл к зарослям ивняка и крапивы.

— Показывай, лампочка ты моя ясная, — пробормотал я.

Здравый смысл говорил, что не надо идти. Но мужское естество толкало вперёд вопреки страху, что называется, выпендриться. Они же беззащитные девушки, а я герой и, ваапче, телохранитель.

Благо, место оказалось всего в тридцати шагах от фургонов.