Мастер игры / Р. Грин ; [пер. с англ. Е. Я. Мигуновой]. — М. : РИПОЛ классик, 2014

Толпа ненавидит героев. Толпа никогда не знает, кто прав, но ей всегда известно, кто в ответе. Поэтому герой в одиночестве принимает решения и наказывает толпу за ее ничтожество. Герой тот, кто учится на своих ошиб­ках, а чужие превращает в свой успех. Новая книга Роберта Грина учит из­влекать пользу из неизбежного и быть уверенным в результате. Писатель ма­стерски излагает свои идеи и технологии. Грин дает безупречные советы, а это намного лучше, чем просто хорошие советы.

Новая книга от автора «48 законов власти».

ISBN 978-5-386-07125-7

Перевод с английского Е. Я. Мигуновой

Посвящается Анне

Введение

Высшая власть

Высокий уровень интеллекта — Определение мастерства — Три стадии мастер­ства — Интуитивный ум — Связь с реальностью — Скрытая сила внутри нас

Можно считать такое отношение признаком независи­мости, только на самом-то деле оно проистекает от на­шей неуверенности. Мы чувствуем что, проходя учение у мастеров и подчиняясь их авторитету, мы каким-то об­разом принижаем собственные способности. Да что там, мы уверены, что критиковать мастеров или учителей и пререкаться с ними — признак большого ума, а быть смиренным и послушным учеником означает расписать­ся в своей слабости. Важно понять: на первых порах, в начале пути вас должно волновать только одно — как можно эффективнее обучаться и приобретать профес­сиональные навыки. Для этого на этапе ученичества вам и необходимы наставники с неоспоримым для вас авто­ритетом — те, кого вы готовы будете слушаться. При­знание этого факта вас никак не характеризует, а свиде­тельствует лишь о временной слабости, преодолеть ко­торую и поможет наставник.

Речь пойдет об особой форме человеческих возможно­стей, являющей собой высшую точку развития силы и разума. Она — источник величайших достижений и от­крытий в человеческой истории. Такому невозможно научиться в наших школах, это явление не поддается на­учному анализу, однако почти каждому из нас, в той или иной степени, доводилось испытывать это состоя­ние, так что все мы имеем о нем представление, хотя бы обрывочное, из собственного опыта. Нередко это со­стояние наступает в периоды некоего напряжения — когда нам необходимо успеть что-то сделать в срок, решить сложную проблему, преодолеть какой-то кри­зис. Иногда оно может возникнуть в результате не­устанной работы над чем-то. Как бы то ни было, в по­добных обстоятельствах мы ощущаем прилив энергии и непривычную собранность. Все мысли полностью фо­кусируются на решении поставленной задачи. Столь интенсивная концентрация порождает фейерверк все­возможных идей — они приходят к нам во сне, берутся неизвестно откуда, будто наше подсознание их выпле­скивает. В такие моменты окружающие, кажется, подпа­дают под наше влияние. Возможно, мы становимся вни­мательнее к ним, а может, они замечают в нас некую особую силу, вызывающую уважение. Мы можем почти всю жизнь пассивно плыть по течению, вяло комменти­руя происходящее вокруг, но в такие периоды возника­ет чувство, что мы способны сами влиять на события, определяя их ход.

Счастье каждого у него в руках, как у художника — сырой материал, из которого он лепит образ. Но и это искусство подчинено общим законам; от рождения людям дана лишь одарен­ность, искусство же требует, чтобы ему учились и усердно упражнялись в нем.

Иоганн Вольфганг Гёте

Попытаемся описать эту силу следующим образом: большую часть времени мы проводим в мире потаенных грез, желаний или рутинных представлений. Но в пери­оды исключительного творческого подъема возникает настоятельная потребность добиться результата — и это дает свой эффект. Мы за уши вытаскиваем себя за преде­лы укромного мирка привычных мыслей и бросаемся на­встречу миру, окружающим, действительности. Вместо того чтобы порхать с места на место, ни на чем не сосре­доточиваясь, наш разум концентрируется и проникает в самую суть реальности. В такие минуты кажется, что в ум наш — развернутый вовне — хлынул яркий свет из окружающего мира, внезапно высвечивая новые детали и свежие мысли, и это вдохновляет нас, мы испытываем прилив творческих сил.

Но вот сдана работа, разрешен кризис, и постепенно слабеет восхитительное чувство могущества и созида­тельной силы. Мы возвращаемся в состояние рассла­бленности, ощущение власти уходит. Вот бы научиться каким-то образом создавать или продлевать его... но те­перь оно кажется недостижимым и таинственным.