Мастер теней

Кто-то захохотал с присвистом и схватил Стрижа за плечо, заставив дернуться. Чьи-то еще руки зашарили по нему, ощупывая и обыскивая. Тело не слушалось, отравленное зельем. От ужаса, беспомощности и вони кишки снова завязались узлом и полезли наружу, тени и голоса закружились, то удаляясь, то приближаясь. Из клубка змей, поселившихся в животе, поползло шипение: опасность — всех убить!

— Шыпошка-то рашборщивая, — вторил сип снаружи.

— … смотри, Биун шкуру спустит!

— Пошел он! Хоть развлечься напоследок.

— А терять-то что? Или на виселицу, или к колдунье на мясо!

Мясо для колдуньи? Нет! Обойдетесь! Убить!

Сквозь обрывки фраз и горькую тошноту начали проступать ощущения: холодный камень под животом и щекой, тупая боль в стянутых за спиной запястьях, сырость… чужие руки, вцепившиеся в разведенные лодыжки, руки на ягодицах… Какого шиса он тут делает?!

— Милашка, беленькая, — пробормотал не то рыбак, не то докер, пахнущий несвежей рыбой и мочой, и схватил Стрижа за нос. — Открой ротик, киска!

— Ша, крррветки. Шнащала я!

— А чо сразу ты?

Тошнотное зелье булькало желчью в горле, тело горело от отравы, страх сменялся яростью загнанного зверя. Стриж рванул руки из веревок, но связали его на совесть.

— Горячая штучка, — заржал один из висельников.

Смрадная камера качалась, рожи расплывались и двоились. Но тело уже почти слушалось — а развлекать приговоренных вместо шлюхи Стриж желал еще меньше, чем сдохнуть.

«Хисс! Что я должен сделать?» — мысленно заорал он, пытаясь дотянуться до Тени.

Хисс не откликнулся. Вместо него отозвался дурманный страх: «отымеют и раздавят, как крысу».

«Ткач боится швали. Видел бы Наставник», — одернул он сам себя, ухватился за росток злости — и волна ярости смыла отраву, прояснила мысли.

На мгновенье Стриж обмяк, словно обморочная барышня — тут же хватка на ногах ослабла, а вонючая рука полезла ему в рот. В следующий миг Стриж со всей силы сжал зубы, лягнул тех, кто его держал, сбросил запутавшегося в штанах шепелявого и вскочил, выплевывая откушенный палец.

Висельники отпрянули с матом и воем. Мгновения их замешательства Стрижу хватило, чтобы прислониться спиной к стене и оглядеться в тусклом свете, проникающем сквозь зарешеченное окошко в двери. Клетушка пять на пять шагов, мокрые неровные стены, шестеро оборванцев с грубыми кусками железа на шеях. Такая же железка мешала дышать и Стрижу. Двое бандитов валялись на полу — один зажимал окровавленную руку и скулил, второй корчился, не в силах вздохнуть.

«Гнилой мешок, камера смертников. Рабский ошейник. Хисс, зачем?»

Тени по углам словно насмехались: шевелились, корчили рожи, но ускользали, оставляя после себя желчный вкус проклятого зелья.

«Что я должен сам понять? Ну, Наставник, удружил!»

— Ах ты… — прошепелявил самый мелкий и жилистый, подтягивая штаны.

— Что, я тебе все еще нравлюсь? — ухмыльнулся Стриж и еще раз сплюнул чужую кровь. — Ну, иди ко мне, детка, развлечемся.

— Вали сучонка!

И все шестеро разом бросились на него.

Стриж встретил жилистого ударом ноги в пах, еще одного боднул в лицо. Но их было слишком много, руки связаны, а Тень по-прежнему не давалась. Его свалили на пол, чья-то нога, к счастью, босая, врезалась в ребра. Посыпались удары вперемешку с проклятиями…

Но, услышав звуки потасовки, вмешались тюремщики.

— Стоять, ублюдки! По стенам! — заорал злой бас.

Висельники опомнились и отпрыгнули от Стрижа. Загремели замки, дверь распахнулась, впустив свет факелов, троих солдат со взведенными арбалетами и кастеляна Гнилого Мешка, щуплого человечка с козлиной бородкой и быстрыми глазами.

— Ублюдки, попортили товарный вид, — протянул кастелян, оглядывая заключенных и тюремщиков.

Стриж, сжавшись на полу, смотрел, как он открывает медную флягу, взбалтывает, наклоняет. Внутренности скрутило жаждой: воды, вымыть отраву! Но кастелян лишь раз плеснул ему в лицо, едва смочив горящие губы.

— А вы куда смотрели, шис вас задери? — рявкнул кастелян на солдат.

— Так эта, бие Биун… — замямлил бородатый, квадратный тюремщик, на голову выше начальника.

— Разгильдяи, — почти ласково отозвался кастелян и бросил Стрижу. — Что разлегся, вставай.

Солдаты навели арбалеты на Стрижа. Он медленно поднялся, путаясь в болтающихся на одной ноге штанах и обрывках рубахи. Выпрямился, не обращая внимания на резкую боль в ребрах — трещина, если не перелом — и взглянул на кастеляна сверху вниз. Может быть, цель — Биун? Нет, вряд ли… наверняка нет. Но кто? Что?..

Мысли путались, неправильный страх, отдающий ядовитым зельем, свернулся внутри, ожидая… чего? Что за дрянь влил в него Наставник, что не позволяет ступить на тропу Тени?

Кастелян одобрительно кивнул и велел солдатам:

— Вывести этого. Дернется — стрелять.

Сам вышел за дверь, Стриж следом, провожаемый злобными взглядами висельников и настороженными — солдат. Он оказался в глухом конце широкого коридора, по сторонам которого виднелись ряды дверей.

— Стой. Дурить не будешь? — спросил Биун, и, получив кивок, подозвал одного из солдат, покрупнее. — Напои его, умой и приведи в порядок.