Мастер убийств

Тарик некоторое время изучал фотографию. Эмилио Гонсалес — с небольшой лысиной и густыми черными усами. Щеки у него были полнее, чем у Тарика, но это легко исправить с помощью нескольких ватных тампонов. Тарик достал из чемодана одежду и аккуратно повесил на спинку стула. Потом он вынул из чемодана последнюю находившуюся там вещь — кожаный несессер с туалетными принадлежностями — и направился в ванную комнату.

Утвердив несессер на краю раковины, Тарик поставил фотографию Эмилио Гонсалеса на стеклянную полочку под зеркалом, после чего всмотрелся в свое отражение. Он едва узнал свое лицо: запавшие щеки, черные подглазья, пепельная кожа, бескровные губы... Частично это можно списать на недосып — он уже не помнил, когда в последний раз нормально спал, — но прежде всего столь драматическим изменениям в своей внешности он обязан болезни. Опухоль в мозгу все разрасталась, отчего у него часто немели конечности, звенело в ушах и страшно болела голова. Кроме того, он быстро утомлялся. Все это свидетельствовало о том, что жить ему осталось недолго. Он приехал в Нью-Йорк в исторический момент подписания мирного соглашения, когда времени у него в запасе почти не осталось.

Тарик открыл несессер, вынул бритву и ножницы и стал подстригать волосы. Но это было только начало. Чтобы преобразиться, ему понадобилось не менее часа.

Зато перевоплощение было полным. С выстриженными на затылке тонированными серебристой пудрой волосами, наклеенными черными усами и пополневшими благодаря ватным шарикам щеками он удивительно походил на изображение мужчины на фотографии. Но Тарик понимал, что внешнее сходство, пусть и разительное, еще не все. Если он и вести себя станет как Эмилио Гонсалес, тогда к нему ни один полицейский или агент секретной службы не придерется. Ни при каких условиях охрана не должна заподозрить в нем террориста. В противном случае его схватят и он умрет не в бою, а в американской тюрьме.

Тарик прошел в гостиную, снял одежду и натянул на себя костюм официанта. После этого он вернулся в ванную, чтобы в последний раз оглядеть себя в зеркале. Проведя щеткой для волос по своей только что обретенной проплешине, он почувствовал, как им стала овладевать депрессия. Мысль, что ему придется умереть на чужой земле, в чужом обличье другого человека и под другим именем, была чрезвычайно болезненной. С другой стороны, это стало бы вполне логичным завершением той жизни, которую он вел. Ему оставалось одно: сделать так, чтобы в последний миг своего существования он мог сказать себе, что его жизнь не пропала даром.

Размышляя об этом, он вышел из ванной и направился в спальню.

Находившаяся там Лейла вскочила и навела на него пистолет.

— Это я. Всего-навсего, — тихо сказал Тарик по-арабски. — Положи «пушку», пока она не выстрелила и кого-нибудь не убила.

Лейла сделала, как ей было велено, после чего в изумлении покачала головой.

— Это просто удивительно. Я бы никогда тебя не узнала.

— Именно этого я и добивался.

— Вот твое истинное призвание. Тебе следовало стать актером.

— Поздно... Итак, насколько я понимаю, у нас все готово. Теперь остается только дождаться Габриеля Аллона.

Тарик перевел взгляд на Жаклин. Она лежала на кровати в наручниках и прикованная к металлической кроватной спинке. Рот залеплен большим куском изоляционной ленты.

— Мне показался любопытным тот факт, что ты сразу же по приезде в Монреаль захотела проверить сообщения на автоответчике в своей лондонской квартире. Когда я работал на ФОП, мои люди установили, что израильтяне обладают технологиями, позволяющими им подключать к своему защищенному от прослушивания секретному кабелю телефон в любой точке света. Это давало им возможность переадресовывать телефонный звонок в хорошо всем известное здание на бульваре Царя Саула. Очевидно, твой лондонский телефон тоже подключен к этому кабелю. Надо полагать, когда ты набрала свой номер, оператор электронной связи израильской разведки почти мгновенно определил, что ты находишься в Монреале в отеле «Королева Елизавета».

Тарик присел на кровать, наклонился к Жаклин и отвел у нее со лба волосы. Она закрыла глаза и, поводя головой из стороны в сторону, попыталась увернуться от его прикосновений.

— Я решил воспользоваться этой израильской технологией, чтобы обмануть Ари Шамрона и Габриеля Аллона. Ты, возможно, этого не знаешь, но Лейла — прирожденная актриса. Когда я буду полностью готов к проведению акции, Лейла наберет твой лондонский номер и попытается выдать себя за тебя. Она сообщит вашим сотрудникам, где я нахожусь и что собираюсь делать. Ваша штаб-квартира немедленно свяжется с Ари Шамроном и передаст ему эту информацию. И тогда Ари Шамрон выпустит на сцену Габриеля Аллона. Я же, зная о том, что Аллон отправился по мою душу, буду иметь перед ним неоценимое преимущество.

Тарик достал пистолет и поддел Жаклин стволом за подбородок.