Мастодония

Надрезал кожу, соединив проколы от зубов, а Хирам взвыл и попытался сесть, но Райла удержала его свободной рукой; я же прильнул губами к надрезу и стал высасывать солоноватую теплую кровь, высасывать и сплевывать, высасывать и сплевывать, истово надеясь, что во рту у меня нет ранок, и понимая, что сейчас не лучшее время для размышлений о ранках во рту. К тому же, будь у меня такие ранки, я сделал бы то же самое.

– У него обморок, – сообщила Райла.

Я высасывал и сплевывал ядовитую кровь. Бублик подошел, сел и задумчиво уставился на меня.

– Он приходит в чувство, – сказала Райла.

После секундной передышки я вновь занялся раной. Наконец остановился: вне всяких сомнений, теперь концентрация яда в организме Хирама поуменьшилась. Опустившись на пятки, я перехватил палку, на пару мгновений ослабил жгут, снова затянул его и скомандовал Райле:

– Разверни машину в сторону Уиллоу-Бенда. Хираму нужна помощь. Донесу его на руках.

– Сможешь нести его и держать жгут?

– Думаю, да. – Я взглянул на Хирама. – Обними меня за шею, и как можно крепче. Придется нести тебя на одной руке.

Он сцепил пальцы у меня на загривке. Я кое-как оторвал его от земли и поплелся вверх по склону. Хирам оказался тяжелее, чем я думал. Райла убежала вперед, к одному из внедорожников. Когда мы добрались до места, машина была готова. Я сгрузил Хирама на заднее сиденье, сел рядом с ним, позвал: «Ко мне, Бублик», и тот запрыгнул в кабину, после чего внедорожник тронулся с места.

Райла остановилась позади офисного здания и нажала на кнопку клаксона. Из задней двери высыпали люди. Я вытащил Хирама из кабины. Первым к нам подоспел Герб, и я объяснил:

– Змея укусила. Гремучка. Вызывай «скорую».

– Давай его сюда, – сказал Бен. – В нижнем левом ящике стола у меня бутылка виски. Ты же не давал ему выпить?

– Не уверен, что…

– Зато я, черт возьми, уверен. Если не поможет, то не повредит. Но принято считать, что спиртное помогает.

Я сходил за виски и вернулся в приемную, где Хирам растянулся на диване. Герб повесил телефонную трубку:

– «Скорая» уже в пути. Хирамом займется парамедик. Я говорил с врачом. Он сказал: никакого виски.

Я поставил бутылку на стол.

– Хирам, ты как?

– Больно, – ответил Хирам. – Все тело ломит так, что сил нет терпеть.

– Сейчас поедем в больницу, – сказал я. – Там тебя мигом на ноги поставят.

Герб схватил меня за руку и отвел в сторонку:

– Не надо бы тебе уезжать.

– Но придется. Хирам мой друг, и я ему нужен.

– Только не сейчас, когда повсюду репортеры. Проследят за «скорой», а в больнице налетят на тебя как коршуны.

– Ну их к черту. Говорю же, Хирам мой друг.

– Эйза, не глупи! – взмолился Герб. – Я описал вас с Райлой как нелюдимых отшельников. Сейчас вы окутаны завесой тайны, и надо сохранять этот образ – по крайней мере, какое-то время.

– Обойдемся. Хираму нужна помощь.

– Чем ты ему поможешь? За руку будешь держать? Сидеть на диване, пока врачи спасают ему жизнь?

– Хотя бы, – подтвердил я. – Просто буду рядом.

К нам подошел Бен:

– Герб прав. С Хирамом поеду я. Как вариант – Райла, но лучше я.

– Райла расстроится, – сказал я, – у нее будет истерика…

– Истерика? У Райлы? – усомнился Герб.

– С женщинами газетчики обходятся помягче, чем с мужчинами, – добавил Бен. – Если Райла откажется давать интервью, от нее отстанут скорее, чем от тебя. Она сохранит неприступный вид, а ты…

– Сволочи! – взвился я. – Оба вы сволочи!

Но толку-то… В итоге Райла и Бен уехали с Хирамом, а я остался. Чувствовал себя премерзко (потерял не только контроль над ситуацией, но и собственное «я»), сгорал от гнева, изводился от страха, но остался, ведь теперь за меня все решали другие люди.

– Зато есть повод для свежего заголовка, – сказал Герб.

Я объяснил, куда он может засунуть этот свежий заголовок, обозвал его кровопийцей, забрал бутылку, из которой мы так и не напоили Хирама, и ушел в кабинет Бена, где угрюмо прикончил виски, но он мне не помог. Я даже захмелеть не сумел.

Позже я позвонил Кортни и все ему рассказал. Когда умолк, на линии наступила тишина. Наконец Кортни спросил:

– Он ведь поправится?

– Не знаю, – ответил я. – Жду новостей.

– Кроме Хирама, никто не умеет говорить с Чеширом, так?

– Так.

– Эйза, через несколько дней «Сафари» отправляет первую экспедицию в меловой период. Можно ли что-то сделать? Насколько я понимаю, эти дороги еще не открыты?

– Попробую поговорить с Чеширом, – сказал я. – Он понимает мои слова, но я не слышу ответов.

– Точно попробуете?

– Да, непременно, – пообещал я.

– Увидимся через пару дней. Сенатор, о котором я рассказывал… Он хочет с вами поговорить. Не со мной, а именно с вами. Я его привезу.

Я не стал спрашивать, чего хочет этот сенатор. Мне было плевать. Вместо этого сказал:

– Если Хирам не выживет, не надо никого привозить. Без Хирама всему проекту конец, но вы и сами это понимаете.

– Да, понимаю, – грустно подтвердил Кортни и повесил трубку, а Герб принес мне кофе с бутербродами.