Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

А затем ранние славянофилы категорически выступали за свободу, и считали, что христианство несовместимо с идеей авторитаризма и принуждения. Поэтому они, в частности, выступали за категорическое освобождение церкви из-под мертвящего гнёта империи. Петр Первый поработил церковь в России; необходимо освободить церковь, она не совместима с духом бюрократии. То есть антибюрократизм, антиимперство, антиавтори-тарностъ: освободить религию, христианство и церковь от порабощения государством. За всяческую свободу слова и мысли, за ликвидацию позорной рекрутчины и крепостного рабства. И Аксаковы были первые, кто начал говорить о русской сельской общине как ячейке общества задолго до народников, Бакунина и даже до Герцена.

Община с её самоуправлением, понималась слвянофилами как живой, органический элемент русской жизни. Да, они либералы, но какие либералы?

Либералы, которые противопоставляют землю власти, которые выступают за широчайшую свободу слова и мысли, за освобождение церкви из-под ига государства, и которые считают, что община с её самоуправлением, с её традициями, может быть основной ячейкой общественной жизни.

Да, наверху останется царь как символ единства страны, но это не самодержавие бюрократическое, не имперская Россия. Должен быть и Земский Собор: «сила власти – царю, сила мнения – народу». И полностью надо ликвидировать посредника в лице петербургской бюрократии! Это ещё не совсем анархизм, но сколько здесь анархического, и сколько анархисты, народники, Герцен, Бакунин возьмут у тех же Аксаковых, Хомякова! Поэтому, повторяю, первое поколение славянофилов ещё, к счастью, было очень мало заражено этим духом великодержавности, ксенофобии, имперства, который потом проникнет в их ближайших преемников: в славянофилов второй волны, того же Данилевского, вплоть до черносотенцев начала XX века, которые будут считаться продолжателями славянофилов, но выбросят у них эту живую идею свободы личности и самоуправления общества. Не знаю, получится ли у меня к ним ещё вернуться в нашем курсе, когда будет Бакунин и Герцен. Поэтому я сказал о них сейчас, завершая тему протоанархизма.

И, наконец, третий пример такого революционного либерала, очень интересного. Это уже упоминавшийся мною, когда я показывал книжки, Вильгельм Гумбольдт. Мы знаем два великих имени немецкой культуры, двух братьев Гумбольдтов – Александра и Вильгельма, которые сделали целую эпоху не только в немецкой, но и в европейской культуре. Александр – географ, естественник, но нас сегодня, в частности, интересует Вильгельм, а не Александр.

Вильгельм Гумбольдт, – два слова о нём. Годы жизни: 1767–1835. Он прославлен как один из основателей Берлинского университета (и вообще модели Европейского университета двух последних веков (которая сейчас рассыпается у нас на глазах вместе с культурой Нового времени и агонизирует под ударами «оптимизации», коммерциализации, бюрократизации, специализации и печально известного «Болонского процесса»)). Это великий филолог-лингвист, общественный деятель, дипломат, либерал, но – либерал в самом хорошем смысле этого слова. (Помните, как Некрасов писал о Грановском: «Воплощённой укоризной он стоял перед отчизной, либерал-идеалист»?) Не в смысле обоснования социального неравенства и частной собственности, а в смысле гуманности, свободы.