Матабар. II

Увы, кастилец не успел закончить шестую (последние контуры на ней были лишь набросаны штрихами, но не завершены), частично печати и вовсе оказались заляпаны кровью, но даже того, что Арди увидел, оказалось достаточно, чтобы юноша схватился за голову и прошептал:

— Это что вообще такое?

При одном только взгляде на этих монстров от инженерии хватило, чтобы Ардану показалось, будто он вообще никогда не изучал Звездную магию.

Вот тебе и начало нового, о Спящие Духи и Вечные Ангелы, года…

Глава 54

Дни вновь потянулись чередой неспешных копий друг друга. Утром Ардан просыпался, умывался, делал зарядку, поднимая вместо камня кусок льда, сделанный из снега с крыши. После этого одевался, здоровался с Тесс, спешащей на работу (после фестиваля Света она вернулась домой одна, к тому же всего в десять вечера. И, почему-то, Арду от этого было радостно), обменивался парой фраз с Аркаром, с которым у них пусть и не вернулись прежние теплые отношения, но они, хотя бы, снова разговаривали. Затем трамвай. Арди даже раскошелился купить на него месячный абонемент.

За четыре экса семьдесят ксо он мог совершать неограниченное количество поездок. Нет, деньги, разумеется, Ардан старался лишний раз не транжирить, так что снял со счета только десять эксов на ближайшие нужды.

Приобрел пару новых носков и еще одну рубашку. Мог бы сшить и сам, но предпочел позволить себе роскошь новой вещи и, заодно, высвободить время для работы над печатями. Учитывая, что сколько бы он не бился над попытками понять суть печатей Посоха Демонов, но даже в контурах разобраться не сумел.

Кстати, о них.

О печатях, второй канцелярии и прочем.

Медальон, выданный Миларом, так и не думал нагреваться, так что о работе на Плащей и прочем Арди не сильно-то и беспокоился. С другой стороны, уже на этой неделе должно было состояться первое занятие с Аверским, а вопросы… лишь копились.

Тратиться на площадки и книги по Звездной магии Арди пока не спешил, потому как не знал, как именно будут выглядеть их, с Гранд Магистром, занятия. Может быть, тот порекомендует определенную литературу или… да кто его знает.

Что до занятий в Большом, то… они вновь, как и в начале каждого месяца, стали насыщенней, запутанней и совсем не гуманней по отношению к разуму молодых студентов. Вот и сейчас Ардан спешил вверх по лестнице на шестнадцатый этаж главного корпуса, где уже, кажется, начались занятия по Общей Теории.

На ходу поправляя надставленный матушкой алый плащ (за что ей огромное спасибо) и едва не спотыкаясь о него, Арди пролетел по коридору, попутно встретив еще несколько опаздывающих и, встав перед дверью аудитории, выровнял дыхание и вежливо постучался.

Не дожидаясь разрешения, Арди аккуратно приоткрыл створку и юркнул внутрь. В небольшом, даже тесном амфитеатре собрался весь первый курс их факультета… сократившийся в количестве, после экзаменов, всего на трех людей.

В тусклом помещении, пропахшем книжной пылью и недорогими чернилами, на поднимающихся по стене рядах сидели несколько десятков девиц, в число которых случайно затесались двое парней.

Ардан не помнил их имен, потому как — и не за чем.

Убедившись, что профессор Листов только начал лекцию, Арди поднялся по лестнице и, приветственно кивнув Лене, занявшей удобное место на первом ряду, примостился на самом верху с краю, где обычно никто не любил сидеть.

Расположившись и достав тетрадь для конспектов, Ардан вооружился карандашом. Пальцы ног в слишком легких, осенних ботинках (хоть Арди и надел две пары носков) постепенно отогревались после уличного мороза. Тот все норовил пробраться в аудиторию, неловко покусывая и разбиваясь о разрисованное инеем окно. Тщетные попытки.

Внутри воцарилось тепло и даже присутствовал некий намек на комфорт. Пусть среди жестких лавок, немного расшатанных столов, слегка пожелтевшей от времени графитовой доски и заваленной горами бумаг, тетрадей и книг широкой кафедры, подпертой несколькими пустыми коробками.

Да и сам профессор Листов выглядел под стать своей вотчине легкого запустения, созвучного с эхом мало кому нужной, сугубо теоретической науки Общих Знаний. Да о чем говорить, если спустя полгода Ардан понятия не имел, что изучали на его собственном факультете.

Казалось, что сразу все и, одновременно, ничего.

Листов же, семидесяти лет, обладатель трех звезд — трех, двух и вновь двух лучей, почти никогда не появлялся на людях с посохом. Да и тот, за все годы жизни ученого, не обзавелся ни единой нанесенной на поверхность печатью.