Матабар. II

Некогда, если судить по косвенным признакам, Тиун Листов обладал атлетичной фигурой, но с годами расслабился. А вместе с ним расслабился и пояс, держащий широкий, выпуклый живот. Волосы, видимо, тоже решили оставить свой пост и покинули голову профессора, подарив тому настолько блестящую макушку, что в ней отражался свет всего нескольких Лей ламп, свисавших с потолка аудитории.

— Раз все мы в сборе, — прокряхтел он чуть каркающим голосом и вооружился мелом. — Сегодня затронем тему, о которой, к слову, не принято говорить на первых курсах, но, увы, я куда-то подевал свои записи нужной нам с вами лекции… кажется, там было что-то о эволюции конструирования печатей… или это лекция для историков? Хм…

— Профессор, — подала голос Елена.

— Да, госпожа Промыслова?

— А что за тема сегодня? — вежливо и даже с заботой спросила та.

У профессора Листова имелась занимательная особенность — его чрезвычайно легко сбить с мысли. Буквально любой неосторожный вопрос или не вовремя сказанное слово могли запустить цепь необратимых событий, уводящих профессора в такие далекие дебри и уголки теории, что, кажется, тот и сам среди них терялся.

— А… точно… спасибо Елена, — поблагодарил мягкой улыбкой Листов.

Тот одинаково нежно и, даже с добротой, относился ко всем без исключения. Даже к тем людям, что могли за спиной говорить гадости о слишком малом количестве лучей или звезд у « Профессора и Старшего Магистра Общих Знаний». Тем более, что никто не знал за что Листов получил свой почетный титул.

Именно поэтому, из-за огромного сердца профессора, адекватные студенты старались не мешать тому вести лекции. Та же Эвелесс — вообще никогда не спорила с Листовым, хотя имела обыкновение вступать в полемику с профессорами. Проще, наверное, если бы эльфийка оказалась неприятным чел… Первородным, но нет. Она просто ненавидела Ардана, но не более того.

— Сегодня мы поговорим с вами о самом явлении Звезд, их эволюции и о том, как маг зажигает лучи и, непосредственно, Звезды, — мел заплясал в руках Листова. Несмотря на возраст, тот весьма ловко орудовал данным инструментом, выводя на доске быстрый и ровный текст. — Опираясь на вывод Гранд Магистра Наакраатаадаа, оставившего наш мир в триста семьдесят шестом году от падения Эктаса, Звезды внутри мага являются не только физическим объектом, как, к примеру, кристаллизованная Лей у отравленных ей существ, а, скорее, особыми связями в нашем с вами сером веществе. Здесь нам с вами стоит сделать отступ в сторону науки обычной, а не Звездной. Как вы знаете, Лей влияет на электромагнитное поле, из-за чего мы не можем воспользоваться знаниями наших собратьев ученых о радиоволнах и электричестве. Их сложные эксперименты, ставящиеся в камерах, изолированных от Лей, доказывают существование феноменов, которые могли бы коренным образом изменить даже нашу с вами повседневную жизнь. К примеру, при отсутствии Лей, в нашей части света вода бы закручивались в другую сторону, а сезоны зимы и лета поменялись бы местами.

Особенность лекций Листова заключалась еще и в том, что тот всегда вел монологи. Писал текст, затем стирал его и вновь отправлялся в пространные рассуждения, попутно записывая слова на доске.

Все, что оставалось студенту — поспевать за профессором, а затем, вооружившись читательским билетом библиотеки и собственным конспектом — разбираться в написанном и услышанном.

— Таким образом, Гранд Магистр Наакраатаад, уроженец Каргаамы, пришел к выводу, что Лей влияет и на работу нашего с вами мозга, связи внутри которого так же состоят из электрических импульсов. Причем пришел к выводу абсолютно забавным способом. Он обнаружил, что в изолированных от Лей камерах, если долго тереть бумагой о волосы, то те приобретают забавные свойства, чего не происходит при обычных обстоятельствах, — мел все бежал и бежал по доске, выводя каллиграфически верные и красивые буквы. — Из чего следует, что формируя Звезды, мы лишь формируем новые связи в своем мозгу, что приводит к мысли о том, что Лей явление скорее физическое, чем метафизическое. А может и обладает неким пограничным свойством, учитывая что сами Лей-линии так и не были обнаружены. Можно, конечно, предположить, что…

— Профессор, — тихонько прошептала Промыслова. — Звезды.