Матабар. II

— Не мямлить! — рявкнул комендант и, вновь закашлявшись, опять сплюнул в ведро и, утерев губы рукавом, шлепнул ладонью… протезом ладони о стол. — Кто вздумает, что сможет из окна вылезти по своим скабрёзным делам, тот потом может не возвращаться! Выгоню! Баб тоже не водить! Увижу хоть одну юбку — вы пожалеете, что кто-то когда-то вам рассказал, что делать с отростком в ваших штанах! Колдовать в казармах запрещено! Хоть одна печать и вы вылете отсюда быстрее, чем пробка из бутылки шампанского! Теперь подписи ставим!

— А где?

— На своем ху… — старик не договорил и в очередной раз зашелся в кашле.

Дергаясь в судорогах, роняя желтоватые слюни на не самый чистый мундир (точно такой же, что носили лифтеры), он подвинул по столу табель с графами « Фамилия и Имя», « Число», « Подпись о том, что с распорядком ознакомлен».

— А теперь от каждого приказ о расположении.

— Что?

— Клятые пропуска! — рявкнул старик.

Студенты вздрогнули и протянули вперед выданные в секретариате бумаги. Комендант же достал из-под стола огромную, толстенную книгу с шириной страницы в чуть ли не треть самой столешницы. А когда он её распахнул, то закашлялись, из-за облака пыли, уже все.

Внимательно проведя пальцем по длинному перечню имен, он перелистнул несколько страниц, пока не нашел чистый лист. После чего, забрав пропуска, начал внимательно их читать и вписывать данные. Когда с этим было покончено, он забирал документ, убирал тот в ячейку стеллажа с номером комнаты, а взамен выдавал ключ.

— Можно ли выбрать комн…

— Нет!

— А можно потом поменяться с…

— Нет!

— А можно…

— Ничего нельзя! — скрипел комендант. — Следующий!

Троица, груженая сундуками и саквояжами, вместе с ключами удалилась по лестнице на верх, а вперед вышел Арди и протянул бумагу.

— Здоровенный какой, — фыркнул старик. — из-за тебя, зараза, окоп глубже рыть!

— Наверное, — не очень понял посыла Ардан.

Комендант процедил что-то неразборчивое и забрал пропуск. Внимательно его прочитав, он в который раз сплюнул в ведро, но уже без всякого кашля.

— Из этих, да… Из смесков… — проворчал он. — Кто грешник, то? Мамка? Батя? Кто с нелюдью согрешил? Хотя не важно. Фамилия еще знакомая какая-то… слышал где-то…

Ардан даже бровью не повел. Жизнь давно отучила его обращать внимание на подобные ситуации. Каждый раз растрачиваться на тех, кто относился к Первородным и полукровкам как-то не так

— никаких сил не хватит. Да и тем более медаль на груди старика выдавалась за «отвагу в бою.» Так что, учитывая возраст и протез, комендант, несмотря на свой явно не самый приятный характер, заслуживал уважение.

Комендант снова нагнулся и достал уже другую книгу. Куда скромнее своей сестрицы. Переписав в неё данные пропуска, комендант убрал его в самый низ стеллажа и достал оттуда ключ.

— Спасибо, — поблагодарил Ард и направился в сторону лестницы.

— И все же… знакомая фамилия… — донеслось ему в спину.

Ардан же спустился по ступеням и оказался в тускло освещенном коридоре с низким потолком и полом, укрытым зашарканным зеленым ковром.

На номерке ключа значилось «1» и, по логике, комната должна была находиться в самом начале, но, на поверку, оказалось наоборот. Пройдя весь, весьма длинный, коридор, насчитав тридцать два помещения, Ардан, наконец, открыл дверь своего нового логова.

Тесная комнатушка, в которой едва помещались две двухъярусные кровати, стоявшие так близко друг к другу, что между ними нельзя было встать вдвоем. Впереди, у стены, на которой окно заменялось узкой полоской стеклянной заглушки практически у самого свода, расположился единственный рабочий стол с четырьмя ящиками.

Ни вешалки, ни, даже, шкафа, только открытый настежь сундук с четырьмя секциями, отделенными тряпичными перегородками.

И, судя по тому, что на кроватях, кроме простенького белья и шерстяных одеял, никого не было — Арди пришел первым.

— Это временно, — пообещал сам себе Ардан.

Он не то, чтобы был сильно избалован по жизни, но с самого детства привык к собственному углу. А здесь не то, чтобы этого самого угла не имелось, но, стоило перешагнуть порог, как грудь немного сдавило. Будто он снова оказался в лифте.

Что там Эмергольд говорила о боязни замкнутых пространств?

Но о том, как найти другое жилье, о первых лекциях, о своих будущих соседях, о тайнах собственной семьи, что не спешили открываться до конца, и обо всем другом Арди подумает завтра.

Приставив к столу саквояж и закинув вещевой мешок на верхнюю койку, Арди неловко забрался на неё и улегся. Его нос от потолка отделяла всего одна ладонь. Он буквально видел, как от дыхания потеет старая краска.

Арди улыбнулся. Утром он просыпался в покоях Дворца Царей Прошлого, а ночью засыпал в тесном подвале Университета. И, казалось, что между двумя этими событиями пролетела маленькая жизнь.

День, наконец, закончился.

Глава 39