Материнский инстинкт

– Иногда я разговариваю с Глебом, как будто он рядом. И даже сам за него отвечаю. Он даёт мне советы, очень дельные советы. Сегодня он посоветовал быть с вами помягче.

Яна натянуто улыбнулась:

– Да ты псих.

Демьян смахнул волосы со лба и продолжил нарочито веселым голосом:

– Он всё умел, и всё у него получалось. Бездна талантов и море обаяния. Я всегда знал, что родители любят его больше. Самое странное, что я относился к этому как к должному. Потому что он был лучше меня. Ты бы в него точно влюбилась. Он никого не оставлял равнодушным. Я его боготворил, – он сглотнул и добавил уже не так весело: – А вот он стеснялся меня и старательно скрывал, что мы братья. Одноклассникам соврал, что меня усыновили и на самом деле я сын алкоголички и зэка. Он не унижал меня и не оскорблял прилюдно, просто игнорировал. Я ему был неинтересен. А знаешь, что меня гложет больше всего: я его сделал таким. Он с детства рос, ощущая себя центром вселенной.

– Не нужно накладывать на себя мнимую вину, – тихо отозвалась Яна.

– Она не мнимая. Дети привыкают к безграничной любви родителей и воспринимают её как привычное, иногда докучливое неудобство. А я сделал его своим кумиром и сумасшедшим перфекционистом. Он хотел быть лучшим во всём. Любое отклонение от идеала вызывало в нём ярость, поэтому он никак не мог примириться с тем, что мы родственники. Я-то не особенно близок к совершенству.

Демьян непроизвольно сглотнул и отвернулся к окну. Яна попыталась поймать его уклоняющийся взгляд, она припомнила откровения Иннокентия в парке.

– Кеша знал твоего брата?

– Его никто не знал. Помнишь, я говорил об идеальных лжецах? Глеб был прирождённым актером. Он действительно мог быть кем угодно. Наверное, он сам не всегда осознавал, что примерил шкуру очередного персонажа, настолько естественно это выглядело. Я рад, что чаще других он играл роль образцового сына и лучшего друга. – Демьян на мгновенье замешкался и добавил на тон ниже: – Но подлец из него также получался первосортный.

Яна замерла. Она не знала, как реагировать на такое признание. Впервые она видела этого холодного собранного мужчину таким уязвимым.

Демьян шумно выдохнул, нашёл взглядом собеседницу.

– Всё равно я никого никогда не любил больше, чем своего брата. У любого человека есть тёмная сторона, в природе не встречается чистое зло. Я ему только одного простить не могу – он охотно принимал участие в убийствах.

Яна вздрогнула. Ей показалось, что она ослышалась.

– Убийствах?

Демьян медленно кивнул.

– Догадываешься, насколько Глеб был популярным у слабого пола? Дамы сердца менялись у него регулярно. Женщины очень предсказуемы и неоригинальны в попытках удержать партнера. Пять раз, я точно знаю, он отправлял своих подружек на аборт. Он даже не думал, что это жестоко и вообще ненормально.

Яна отвела взгляд, смотреть на Демьяна стало невыносимо. В его глазах отражались призраки прошлого, искажая привычное знакомое лицо.

– Из-за этого ты назвал его убийцей?

Демьян не шелохнулся, сосредоточенно глядя на свои руки.

– Аборт – это убийство. И он был причастен к этому не меньше своих подружек.

Яна почувствовала, как по спине побежали мурашки.

– Ты так категоричен…

Демьян посмотрел на Яну, словно впервые увидел.

– Я не понимаю традиции считать возраст ребёнка от рождения. От зачатия было бы правильнее. Когда ребёнок приходит в наш мир – он уже сформированный человек. Родился он в семь месяцев или в девять – неважно, он че-ло-век, – раздельно по слогам произнёс он.

Яна почувствовала себя неуютно и заёрзала на сиденье.

– Благоразумнее предохраняться, – промычала она банальность, желая завершить неприятный разговор.

– Глеб, как и большинство мужчин, вообще не считал живым существом того, кто ещё не родился. Прочитал где-то, что до третьего месяца ребёнок называется плодом, и этим себя оправдывал. – Демьян присмотрелся к суетливости Яны и холодно поинтересовался:

– Почему ты так нервничаешь?

Яна с трудом выдержала прямой взгляд.

– Не могу с тобой согласиться. Не полностью. Бывают разные причины…

Она не успела договорить, как её перебил полный возмущения вопрос:

– Причины? Какие могут быть извиняющие причины для убийства? Я бы никогда не позволил женщине избавиться от моего ребёнка. Если бы тридцать семь лет назад моя мать нашла такие причины, я бы не сидел напротив тебя.

Яна встала и скинула плед.

– Я не хочу больше об этом говорить.

Она попыталась обойти кресло, но Демьян схватил её за кисть и потянул обратно.

– Не стоит засыпать с такими мыслями в голове.

Яна встала перед ним, остро ощущая его близость.

– Ты сам начал этот разговор. Если это такой способ ухаживания, то он просто ужасен. Ты когда-нибудь ведешь себя как нормальный человек?

Демьян отпустил ее тонкую руку и откинулся на спинку кресла, глядя на Яну снизу-вверх.

– Ухаживания? Почему женщины всё переводят в эту плоскость? Мужчины не животные, нас и другие вопросы занимают помимо секса. Но раз уж ты завела об этом разговор, будем придерживаться классической схемы. Сначала нужно пройти конфетно-букетный период.