Материнство Элси

- Идем, Ви, - сказали они, - мы собираемся на прогулку.

- Спасибо, на этот раз я не хочу, - ответила Ви спокойно. - Мне нужно кое-что сделать прямо сейчас.

- Что за взрослый тон, маленький лилипут, - засмеялась Мета, и затем, наклонившись к уху Ви, прошептала: - Виолетта Травилла, не вздумай ябедничать, иначе я больше никогда, никогда в жизни не буду с тобой играть.

- Моя мама говорит, что так поступать плохо, - ответила Ви, - и я не ябедничаю.

Мета убежала, и Виолетта подошла к маминому креслу. Элси в этот момент разговаривала с другими дамами, и девочка остановилась в ожидании, поскольку знала, что не должна вмешиваться в разговор взрослых. Она так хотела во всем признаться, но чем больше ждала, тем меньше у нее оставалось храбрости для признания.

Заметив это, Элси, наконец, улучила момент, когда остальные беседовали между собой, и, взяв Ви за руку, привлекла ее к себе.

- Полагаю, моя девочка хочет что-то сказать своей маме, - прошептала она мягко, отводя со лба дочери вьющиеся локоны и с нежностью глядя в маленькое заплаканное лицо.

Виолетта утвердительно кивнула. Ее сердце было настолько переполнено чувствами, что она не смогла бы произнести ни слова, не разразившись слезами.

Осознав это, мама встала и, выведя дочь из комнаты, провела ее в свою гардеробную, где им никто не смог бы помешать. Затем, сев и посадив дочь себе на колени, Элси нежно спросила:

- И что же беспокоит мою дорогую доченьку?

- Ох, мама, мама, я так сожалею, так сожалею! - воскликнула девочка, разражаясь горькими рыданиями. Обхватив мать за шею, она спрятала лицо у нее на плече.

- Мама тоже сожалеет, дорогая, обо всем, что делает ее Ви несчастной. Что случилось? И что мама может сделать, чтобы утешить тебя?

- Мама, я не заслуживаю, чтобы ты была такой доброй ко мне, и ты должна наказать меня, а не утешать. Но я хочу рассказать тебе только о себе. Ты же знаешь, что я не могу ябедничать, мама.

- Конечно, доченька. Я не прошу тебя об этом, но расскажи мне о себе.

- Мама, я тебя расстрою, очень сильно расстрою.

- Да, дорогая, но я должна перенести это ради тебя.

- Ох, мама, я так не хочу тебя расстраивать! Как жаль, что я была такой непослушной, такой непослушной, мама! Я играла некоторыми из игрушек твоей мамы, к которым ты запретила нам прикасаться, и... и одна красивая тарелка упала и разбилась.

- Мне очень жаль слышать это, - ответила Элси, - и еще больше я опечалена грехом моего ребенка. Но каким образом ты открыла дверь шкафа и взяла с полки ту посуду?

- Я этого не делала, мама. Ее уже достали оттуда.

- Значит, это сделал кто-то другой?

- Да, мама, но ты же знаешь, что я не ябеда. Но это были не наши дети. Они все послушные, кроме меня.

- Где ты играла с посудой? Это ты разбила ту тарелку?

- Нет, мама, я к ней не прикасалась, но я одевала одну из кукол. Сейчас их опять сложили на место, и я не думаю, что после этого к ними кто-то прикасался.

После спокойного, серьезного разговора о грехе и опасности непослушания родителям мама опустилась вместе с дочерью на колени и в нескольких простых словах попросила у Бога простить ее. Затем, сказав Виолетте, что та до конца дня должна оставаться одна в своей комнате, Элси вышла, так и не произнеся ни одного резкого или сердитого слова.

Виолетта, юное сердце которой было исполнено пылкой любви к маме, подумала, что заслуживает гораздо более сурового наказания, чем вынужденное одиночество, хотя это тоже было довольно таки утомительно для ее общительного, любящего веселье темперамента.

Необходимость наложить наказание и оставить дочь одну в ее беде причинила Элси боль, но она была не из тех, кто малодушно уступает своим предпочтениям, когда они вступают в конфликт с долгом. Ее любовь была не эгоистична, и потому она могла перенести любую боль в настоящий момент ради того, чтобы защитить будущее благополучие своих детей.

Присоединившись к друзьям в гостиной, она внешне была такой же безмятежно счастливой как и раньше, но весь остаток дня ее сердце стремилось к наказанной и опечаленной малышке, сочувствуя ей с нежнейшей материнской любовью.

Маленькой Элси тоже недоставало сестры, и, вернувшись с прогулки, она отправилась на ее поиски и в конце концов нашла в маминой гардеробной. Виолетта сидела у окна, подперев щеку рукой, и с тоской смотрела на прекрасные поля и восхитительные апельсиновые рощи. По ее щекам медленно катились слезы.

- Ох, моя Ви, моя дорогая сестричка! Что случилось? - спросила Элси, обнимая сестру и целуя ее в мокрую от слез щеку.

Виолетта разразилась горькими рыданиями. Обняв сестру за шею маленькими ручками, она на мгновение опустила свою золотистую голову на плечо Элси и затем ответила:

- Ах, я бы рассказала тебе, но сейчас не могу, потому что тебе нужно немедленно уйти. Мама говорит, что я должна оставаться здесь до конца дня совершенно одна.