Матерый мент

Андрей Алаторцев подверг эти два случая обстоятельному, неспешному логическому анализу. И пришел к важным выводам. Итак, необходимо было получить некое вещество растительного происхождения, еще лучше – детальную технологическую схему его получения, используя хорошо знакомые ему методы культуры тканей. Вещество должно быть редким или дорогим. Хорошо бы и то, и другое. Значит, пищевые продукты, красители, отдушки и прочая традиционщина отпадают. Оно должно быть физиологически активным, влиять на здоровье или самочувствие человека, только таким заинтересуются быстро и наверняка. Но не лекарство или лекарственное сырье. Лучше всего, если получать его из природных источников затруднительно, как с женьшенем: по амурской тайге не набегаешься, и на всех по-любому не хватит. Что еще? Необходимы люди, которые профинансируют работу, причем втемную, иначе придется делиться с коллегами. Эти же люди должны купить, и купить дорого, продукт работы – технологию, но тоже неофициально и так, чтобы возможность дальнейшего использования результатов на Западе у него оставалась. Значит, никаких патентов и авторских свидетельств. Вообще – никаких контактов с госструктурами, там все захвачено и поделено, пример с наперстянкой более чем убеждает. Никакой рекламы. Все должно быть сделано втайне и лучше бы им одним. Сбыт, использование – не его дело. Пусть этим занимаются спонсоры.

Недаром говорят, что правильно заданный вопрос содержит в себе половину ответа. Задача была сформулирована, и Алаторцев нашел единственный ответ: вещество – наркотик; спонсоры и покупатели – криминал, наркомафия и связанные с ней структуры.

По ряду чисто технических соображений Алаторцев остановился на опиатах и, следовательно, на маке как на исходном растении. Он сразу решил, что не будет доводить разработку до собственно препаратов морфинового ряда типа кодеина, героина или их производных. Вполне достаточно получить аналог млечного сока – базового сырья для изготовления морфия и всего остального, дальнейшее – задача для химика-органика и Алаторцева не касается. Пусть в каллусе, а потом – это главное – в суспензии такой аналог будет содержаться в небольших концентрациях, но получать его можно будет промышленно, безо всяких плантаций и в любом климате – хоть в Арктике, хоть в пустыне Каракумы. Получать в сколь угодно больших количествах, концентрировать затем в небольших объемах. И все это невидимо для глаз властей, скрытно, в любом укромном помещении: гараже, подвале, да хоть на кухне, наконец. И дешево. Раз в несколько дешевле традиционного способа с громадными полями, засеянными маком и прекрасно заметными с самолета или из космоса. И не зависит от сезона, сырье можно получать круглый год! Перспективы открывались громадные, аж голова кружилась.

При этом моральная сторона вопроса не волновала его нисколько. Человечество, рассуждал Алаторцев, всю свою историю старалось одурманить себя. Неважно чем. Мухоморами, перебродившим соком винограда или неперебродившим соком мексиканского кактуса, листьями коки или пыльцой индийской конопли, природными или синтетическими галлюциногенами, барбитуратами, амфетаминами – этот перечень можно продолжать очень долго, и конца ему не предвидится. Все попытки помешать людям добровольно сходить с ума неизменно оканчивались провалом. Значит, подобная тяга естественна для этих дураков, «они», это быдло, сырой человеческий материал и не заслуживают ничего лучшего. Им и сходить-то особо не с чего. «Они» – навоз, удобрение для избранных. Для элиты. Для него, Алаторцева. В конце концов, хорошо сказано: «Разве сторож я брату моему?» Гробят себя? Это их выбор, в добрый путь! А он, Андрей Алаторцев, с удовольствием им поможет. «Меньше народа – больше кислорода!» – так, кажется, в детские годы говорили. Каждый за себя, один бог за всех. А его, как доказано наукой, нет. И не предвидится.

И началась привычная, рутинная работа. Скрывать ее от посторонних глаз оказалось несложно, никто особенно не интересовался его делами, надо было лишь проявлять элементарную осторожность, чтобы не засветиться перед Ветлугиным. Он перелопатил массу литературы, проконсультировался со знакомыми ботаниками в университете по вопросам биологии семейства маковых. У них же взял посевной материал различных, для маскировки, видов и сортов рода Papaver, среди них отобрал нужные ему сорта мака опийного.