Мазергала

Поэт-менестрель в нелепом колпаке уселся прямо на пол, по левую руку от Зембильды и принялся наигрывать приятную мелодию.

Серые карлики оживились и стали разливать вино из глиняных кувшинов по большим бокалам, время от времени переговариваясь на непонятном Чёрному Магу языке.

Кохабар посмотрел на тщедушного поэта и внезапно почувствовал в своей груди неприятное жжение, которое носило название — ревность. По тому тону, с каким волшебница произнесла имя — Тисандр, Магу стало понятно, что этот доходяга-музыкант не просто личный шут Зембильды, а её любовник.

«Не дёргайся, Кохабар, — успокаивал себя Чёрный Маг, сняв шляпу и сбросив с плеча походную сумку. — Какое тебе дело до того — с кем спит эта женщина? Тебе всего лишь нужно купить у неё плиту из лефита, и всё!».

Однако стоило ему взглянуть на волшебницу, как мысль о плите сразу же показалась ему незначительной, унеслась куда-то, в неведомую даль, уступив место всепоглощающей страсти. Кохабар был словно околдован чарами волшебницы, хотя и чувствовал, что колдовство здесь совершенно не при чём.

Зембильда приказала Троллю положить на блюдо гостя лучшие закуски и наполнить кубок Кохабара тёмно-красным вином. Эгорн слишком уж медленно выполнил приказание своей госпожи, показывая этим, что он чувствует такую же сильную неприязнь к Кохабару, какую и Маг испытывает по отношению к нему.

Кохабар, несмотря на то, что был очарован красотой Зембильды, не потерял чувство осторожности, присущее всем волшебникам. Он снял с пояса Магический Жезл и коснулся им сначала кубка, а затем и блюда с едой. Чёрный Маг сделал это по своей давней привычке всегда проверять за незнакомым столом — не отравлены ли предложенные ему еда и питьё. Если бы в них содержался яд, Жезл Кохабара замерцал бы бледно-голубоватым светом. Но на этот раз Жезл не выявил ни капли яда, ни в блюде, ни в кубке с вином. Кохабар заметил, с каким интересом следили за его действиями серые карлики, видимо им ещё не приходилось встречаться с подобным ритуалом. На мгновение они замолчали, и голос поэта-певца Тисандра (который в этот момент исполнял какую-то гнусаво-длинную песню) показался всем присутствующим донельзя громким.

— Вы не доверяете мне, господин Кохабар? — с улыбкой спросила Зембильда, вполоборота повернувшись к Магу. — Думаете, что еда отравлена? Зря, зря… Конечно, если бы вместо меня рядом с вами сейчас сидела моя покойная бабушка — ведьма Клувида, ваши опасения не оказались бы напрасными, но, поверьте, господин Кохабар, я, хоть и Чёрная Ведьма, как вы уже, наверное, догадались по надписи на воротах, но считаю, что отравить гостя, не расспросив предварительно о том, с какой целью он решил посетить мой затерянный замок — это просто подло. Так что, насчёт моего угощения можете быть спокойны. Я никогда не совершаю таких низких поступков!

— Госпожа Зембильда, позвольте попросить у вас прощения за то, что я обидел вас, — вежливо ответил Кохабар. — Я проверил еду по привычке…

В любом другом замке Чёрный Маг устроил бы скандал по поводу того, что кто-то, будь то сам Аллоклий — король Мазергалы, позволил себе сделать такое замечание. Но здесь, в присутствии очаровательной колдуньи, Маг даже не подумал о том, чтобы возразить ей.

Волшебница благосклонно приняла извинения гостя, и прерванный пир продолжился.

Карлики расшумелись не на шутку, заспорив о преимуществах Хорхантских Гор перед голыми холмами Запределья. Они были уже изрядно пьяны, и разговор их напоминал многоголосое кряканье потревоженной стаи уток. Серое Братство уже не обращало никакого внимания на Зембильду, Кохабара и поэта Тисандра, который пел всё громче и громче, стараясь перекричать неугомонных карликов. В результате этого поднялся невообразимый шум, но Зембильду, казалось, всё это нисколько не смущало. Время от времени она склонялась к Кохабару и задавала ему вопросы о Мазергале и о Ваахе, но Чёрный Маг не чувствовал в её голосе любопытства.

Впервые, за шесть дней своего путешествия, Кохабар сидел за прекрасно накрытым столом. Он, с наслаждением, глоток за глотком, пил из кубка сладкое красное вино, не забывая при этом о разнообразных закусках, которыми был щедро заставлен длинный стол.

Несмотря на то, что Зембильда встретила его миролюбиво, Чёрный Маг не решился снять с себя Заклятия Крепких Доспехов и Поддержки Силы. «Осторожно, Кохабар, — мысленно сказал он самому себе. — Как-никак, Зембильда всё-таки Чёрная Ведьма, да ещё, к тому же владеющая тайными рунами Мандиала. От неё можно ждать чего угодно».

Маг покосился на стену со своим изображением и, повернувшись к Зембильде, лукаво спросил:

— Скажите мне, о прекраснейшее создание, почему я на этой картине веду вас под руку? Эта загадка не даёт мне покоя.

Волшебница склонила к нему своё прелестное, дышащее майской свежестью, лицо и, неожиданно для Кохабара перейдя на «ты», ответила: