Мажор. Возврата быть не может

– Руки вверх, – покачивая пистолетом, сказал «хозяин квартиры».

Открытка из Черногории лежала на приборной доске и не давала покоя Соколовскому. Он пытался списать это на общее нервное напряжение, но что-то внутри подсказывало: его близкие в опасности. Стас не остановится. Игорь взял телефон и набрал номер Королева:

– Даня? Привет.

– Мажор? – удивился Королев. – Чего надо?

– Просьба у меня к тебе. Пожалуйста, будь рядом с Викой.

– В смысле? – При упоминании о Вике голос у Королева стал угрожающим и угрюмым одновременно.

– Я не могу сейчас тебе все объяснить, но это очень важно. Будь с ней – когда только можешь. Ну и лечи нос.

– Да пошел…

Соколовский не стал дослушивать, куда его послал Королев. Сейчас его ждало приятное дело, и портить настроение «терками» с Даней не хотелось. Рядом на сиденье лежали завернутые иконы Серафимы Анатольевны Юрасовой – бабушки Полины.

– Это уже входит в привычку, – сказал Соколовский. – Темные дела, и встречаемся мы с вами в последнее время только темной ночью.

– Почему темные? – пожал плечами Константин и посмотрел вдоль ярко освещенной ночной улицы на поток машин. На лице его не отразилось никаких эмоций. – В Москве не бывает темных ночей. Столько огней – небольшую страну снабдить электроэнергией можно. Вот вам папка, там бумаги. Я все подготовил. Все актуально. Живо.

– И время еще есть, – усмехнулся Соколовский, глянув на часы. – Где наш объект сейчас?

– Игорь Владимирович, – Константин внимательно посмотрел в лицо Соколовскому, – а вы когда-нибудь спите? Осунулись совсем. Вам надо отдыхать.

Открывая на ходу папку, Соколовский вошел в кабинет Игнатьева. Аркадий Викторович сидел во главе стола, за которым шло рабочее совещание. Здесь были его ближайшие помощники, ведущие специалисты, кто-то из деловых партнеров. Соколовский обогнул стол и подошел к Игнатьеву:

– Что тебе опять надо?

– Зря вы меня не воспринимали всерьез, Аркадий Викторович, – сказал Соколовский, глядя в папку и перебирая в ней документы.

– Я и сейчас не воспринимаю, – сухо ответил Игнатьев.

– И миноритариев своих вы тоже не воспринимали всерьез. Это весьма недальновидно, Аркадий Викторович. И вам придется за это заплатить, – ответил Соколовский и под встревоженными взглядами партнеров Игнатьева стал выкладывать перед ним на стол бумаги.

– Судебный иск, – комментировал он документы. – Двадцать девятого сентября две тысячи тринадцатого года при продаже акций господина Михайлова в результате манипуляций оценкой цена сделки была занижена втрое относительно справедливой, реальной цены. Вот еще один. Десятого марта две тысячи пятого года, совершая крупную сделку с производителями молочной продукции, вы не поставили в известность миноритариев и детали сделки разглашать отказались. Хотелось бы знать почему? Вот третий иск – аналогичный первому, все от жадности.

Игнатьев сидел молча, не глядя на документы, которые ему предъявлял Соколовский.

– Не буду утомлять вас перечислением всех исков, пусть это делают ваши юристы, вы им за это деньги платите. Но у меня несомненный роял флэш. – С этими словами Соколовский остальные документы выложил на стол веером, как игральные карты.

– Ты серьезно думаешь, что можешь выиграть суд хотя бы по одному иску? – равнодушно спросил Игнатьев.

Соколовский не ответил и, повернувшись, пошел к выходу. Он услышал, как Игнатьев смахнул со стола ворох бумаг. Наверное, это были те документы, которые он ему только что вручил.

– И об этом вам лучше спросить у юристов, – у самой двери сказал Соколовский. – Они-то точно серьезно думают.

Несмотря на то что была уже ночь, Катя ответила сразу.

– Только не говори, что ты опять собрался ночевать у моего дома, – сказала она в трубку, едва узнав голос Игоря.

– Нет-нет. Мы же договорились – созвон. Вот я и звоню. И поскольку сейчас не три ночи, жду тебя через полчаса возле кинотеатра.

– Игорь, – Катя улыбнулась, – сегодня я устала.

– Завтра? – мгновенно отозвался Соколовский.

– Завтра, завтра. – Катя вздохнула: – Завтра тоже дурдом. Может, я сама тебе позвоню?

– Тогда давай так. Я сейчас отключусь, а ты мне сразу перезвонишь. Сама, разумеется.

– А ты упрямый, – заметила Катя не то с одобрением, не то с раздражением. Но отступать Соколовский не любил:

– Что ты. Просто не принимаю отказов. Отсчет пошел – кладу трубку!

Он сидел в машине и думал, что он идиот, что Катя конечно же не перезвонит ему. Игорь посмотрел на телефон, и только теперь до него дошло, что зарядка в аппарате кончилась.

Катя сидела на полу, разложив листы ватмана с эскизами нового квеста. Она не глядя нащупала телефон, взяла его и набрала номер. «Абонент временно недоступен». И тут неожиданно раздался звук дверного звонка. Сомнений в том, кто это мог быть, не оставалось.

– Первый ряд, как ты просила. – Соколовский продемонстрировал билеты.

– Как я просила? – Катя сделала большие глаза. – Я люблю последний.

– Я купил все. Выбирай любой. – Соколовский раскрыл веером пачку билетов.