Меч и роза

Александер Камерон поначалу отклонил гостеприимное приглашение леди Энн и остался в лагере с членами своего клана. Но от второго приглашения, с которым хозяйка поместья лично явилась в лагерь, отказаться было невозможно – к облегчению и вящему удовольствию Кэтрин. Ей удалось сохранить внешнюю невозмутимость и стойкость, пока шел разговор, но она чуть не расплакалась от радости, узнав от Алекса, что несколько предстоящих ночей они проведут под надежной крышей, на настоящей кровати с чистым бельем. В последний раз Кэтрин принимала горячую ванну еще в Глазго, почти месяц назад. От одной мысли о ревущем в камине огне по ее телу пробегала сладостная дрожь, и эта дрожь только усилилась, когда Кэтрин провела ладонью по стеганому одеялу на огромной кровати и полупрозрачным, мягким, женственным вещицам, которыми ее предусмотрительно снабдила леди Энн. С тех пор как Кэтрин и Дейрдре покинули Дерби, они предпочитали носить мужскую одежду, а не волочить по грязи тяжелые юбки; к тому же мужская одежда лучше согревала и днем, и ночью. Уже почти десять недель Кэтрин не ощущала прикосновения шелковой нижней кофточки к телу, а при мысли о пуховых подушках и толстой перине у нее захватывало дух.

После стольких недель кочевой жизни, жестких складных коек и непрочных холщовых стен палатки спальня леди Энн показалась Кэтрин раем. Это была просторная квадратная комната с двумя высокими окнами со стеклами в свинцовых переплетах, обращенными на восток, мягкими кушетками у окон и толстыми бархатными шторами, надежно спасающими от сквозняка из щелей. Целую стену занимал огромный каменный камин с резной мраморной полкой. Дубовые полы были устланы турецкими коврами с замысловатыми голубыми, золотистыми и розоватыми узорами.

Как в большинстве шотландских домов, мебели здесь было не много. У стены слева от камина стоял большой шкаф, напротив камина – широкая кровать красного дерева с огромной периной и занавесями, которые утром привязывали к столбикам кровати, а вечером задергивали, превращая постель в уютный бархатный кокон. Между окнами помещался круглый столик на длинной ножке, с вазой, наполненной зимними розами, которые леди Энн выращивала в солнечной оранжерее, примыкавшей к столовой. Перед камином стояли диван, обитый Дамаском, и два стула с высокими спинками.

Это настоящий рай, думала Кэтрин, онемев от счастья. Предоставленная самой себе, пока Алекс распоряжался в лагере, она насладилась продолжительной горячей ванной перед пылающим камином, безо всякого стеснения дважды попросив подлить еще кипятка. Алекс мог мыться даже в ледяных горных речках, не испытывая ни малейшего неудобства; он мгновенно засыпал на жесткой земле и всегда пылал жаром, как печка, даже в теплые летние ночи или в зимние бури. А Кэтрин мерзла с тех пор, как покинула Дерби. Ее пальцы рук и ног и кончик носа всегда были красноватыми от мороза, ее мучил насморк, она уже сомневалась, что когда-нибудь сумеет отогреться по-настоящему.

В последнее время настроение у нее то и дело менялось, благодаря чему о ее положении узнали все, кроме Алекса. Целыми днями он был занят и уставал так, что вечерами мгновенно засыпал, а Кэтрин пристраивалась рядом, радуясь теплу его сильного тела. При каждой встрече Алуин задавал ей безмолвный вопрос – поделилась ли она известием с мужем, но Кэтрин только отрицательно качала головой: то ей казалось, что время еще не пришло, то она была не в настроении.

Но Дейрдре она все рассказала, и просиявшая миссис Маккейл восприняла известие со смехом, слезами и заметной озабоченностью. Втайне надеясь, что и она сама вскоре окажется в таком же положении, Дейрдре и радовалась за Кэтрин, и завидовала ей. Но когда Дейрдре задумалась и представила себе длинные часы в пути, скверную погоду, неизбежную тошноту, изнеможение, скудную еду и грязь, то встревожилась и согласилась с Алуином в том, что Александер должен немедленно обо всем узнать.

– Если я подожду еще немного, – возразила Кэтрин, разглядывая свое отражение в зеркале – ее живот и вправду слегка округлился, или ей только кажется? – он все поймет сам.

Наконец она решила завести серьезный разговор сегодня. Она скажет ему все сразу, какими бы ни были последствия. Если когда-то он сказал правду – о том, что ненавидит детей и пинает собачонок, которые вертятся под ногами, – значит, он просто усмехнется и промолчит. Изменить что-либо она уже не в силах, даже если бы хотела... а она не желала об этом даже думать. Ее приводила в трепет мысль о том, что она родит ребенка, и она понимала, что привяжется к нему еще до рождения. Правда, ей было страшновато, но ведь она ждала ребенка от Алекса, а это многое значило. Она будет сильной, смелой, и...

По ее плечу поползли мурашки. Понимая, что она уже не одна в комнате, Кэтрин медленно обернулась к двери.