Меч Немезиды

Все заулыбались.

— И Петровскому надо форсировать дело о пропавшем вагоне! — сказал начальник, многозначительно похлопав ладонью по столу. — Где он? Где пассажиры? Как вообще такое стало возможным? У меня об этом спрашивают на всех совещаниях!

После планерки Денис задержался, попросив у Давыденко две минуты внимания.

— Я уже продвинулся по вагону, и убедительная версия есть, — сказал он. — Нужно бы поездить по линии, осмотреть все на месте… Мне бы с транспортом как-то решить…

Начальник свел брови, задумался.

— С финансированием проблемы. Но с учетом важности дела… Чеки на бензин сохраните, оплатим в начале следующего месяца. Могу даже командировку оформить.

— У меня нет автомобиля, — сказал Денис.

Прокурор задумался.

— А поезд? Садитесь на тот самый, московский, да езжайте.

— Из окошка ничего особо не рассмотришь, Игорь Владленович. Да и нужный участок на темное время суток приходится.

— Так что ты хочешь?

Давыденко, если начинал нервничать, сразу переходил на «ты».

— На нашей служебной «Волге» я бы за двое-трое суток управился. Хотя лучше бы, конечно, вертолет.

— Вертолет? — Начальник остолбенел.

— Легкий, типа «Ми-60». У эмчеэсников такие есть, у милиции. Можно ведь как-то договориться с ними. Часов десять, не больше. И дело бы пошло быстрее, вы же сами говорили: срочно…

— Ты в своем уме, Петровский?! Какой вертолет? Какие десять часов? У них за час работы около полмиллиона рублей выходит!.. На неделе получишь «Волгу» с Архипычем, но и то под большим вопросом. Какой там у тебя участок по протяженности? Километров сто? Двести?

— Шестьсот, — сказал Денис.

Давыденко набрал в грудь воздух, подержал и шумно выдохнул.

— Это ты брось, Петровский. Сперва здесь работай, — он показал на свою голову. — Вот так. Думай. Собери больше сведений, максимально локализуй зону поиска. А потом уже подключай технику, вертолеты, истребители-перехватчики, летающие заправщики и все такое прочее. Ясно? Ну и иди, работай!

* * *

Четырехэтажный дом в Малом переулке, старые тополя, двор-колодец. К двери парадного прибита фанерка с надписью масляной краской «ВСЯЧИНА. Стенная газета жильцов подъезда 4». Самой стенгазеты, правда, нет.

Денис набрал номер квартиры на домофоне и услышал нагловатый мальчишеский голос:

— Кого надо?

— Я следователь, Петровский фамилия.

На том конце провода зашуршало, голос крикнул в глубину квартиры:

— Ба-аб! Ты ментов вызывала, что ли?

Спустя несколько секунд отщелкнулась тяжелая входная дверь подъезда. Денис вошел и поднялся на третий этаж. Валентина Афанасьевна, на редкость хорошо сохранившаяся старушка семидесяти лет, ждала его на площадке.

— Извините, что заставила вас ехать в такую даль. Ноги уже не те, а подвезти меня сегодня некому. Зато хорошим чаем напою…

Из-за ее спины выскочил мальчуган младшего школьного возраста с торчащей козырьком челкой:

— Ого! Мусор пожаловал! Документы у него проверь!

И убежал обратно в квартиру.

— Это мой младший внук, Артем. Не обращайте внимания. Целыми днями у телевизора, мозги набекрень. Совсем не слушается.

Она впустила Дениса, аккуратно закрыла дверь на цепочку.

Уютная, чистая однокомнатная квартира с антикварным трюмо в прихожей. Тапочки как в музее — натягиваешь прямо на туфли, не разуваясь.

— А как же вы с ним рискнули ехать в Москву? — спросил Денис, неловко шаркая в огромных полотняных тапочках на кухню вслед за хозяйкой.

— Когда к родителям едет — как шелковый. Валентина Афанасьевна Матвеева и ее внук Артем — пассажиры 19-го вагона, они из списка № 4 с вопросительными знаками. «Невыясненные». Вернулись в город только на днях, в прихожей еще стоят два щегольских дорожных чемодана на колесиках.

— Присаживайтесь. Настоящий ройбош, из Южной Африки.

Старушка налила Денису в чашку мутно-зеленый дымящийся отвар.

— Тёмочкины родители в Кейптауне работают, в Москве бывают наездами. А я одна пытаюсь перевоспитать их чадо.

— Не горюй, бабуля! Все будет зашибись! — бодро отозвалось чадо из гостиной, перекрикивая шум телевизора.

Денис отхлебнул горьковатый чай, положил перед собой блокнот.

— По телефону я не мог объяснить вам все подробно, — начал он. — Дело вот в чем. Одиннадцатого января вы ехали поездом в Москву, в 19-м, если я не ошибаюсь, вагоне…

— Да. — Валентина Афанасьевна сидела прямо, едва касаясь запястьями края стола; на безымянном пальце левой руки Денис заметил тяжелый перстень с красноватым камнем.

— Но в Москву этот вагон почему-то не прибыл, — продолжил он. — Пропал. И я занимаюсь поисками его пассажиров. Собственно, за этим я…

— Значит, пропал, — Валентина Афанасьевна кивнула головой, словно что-то подытоживая в уме. И неожиданно добавила: — Вот и хорошо. А то я боялась, что у меня старческий маразм… Как это, думаю, не могли же его просто взять и отцепить — вагон-то московский, прицепных в этом составе вообще не бывает…

Она опять покивала и рассмеялась.

— Ну а если пропал — значит, со мной все в порядке!

— Что вы имеете в виду? — не понял Денис.

Она приподняла ладонь, сосредоточенно о чем-то помолчала. Опять улыбнулась.