Меч Немезиды

Единственной проблемой Дауда был гепатоз печени, донимавший его последние семь лет. Старик, глубоко презирающий гяуров и уверенный, что даже обрезок его правоверного ногтя дороже жизни любого обитателя Нью-Йорка или Москвы, был вынужден довериться врачам, говорящим на английском и французском, а также их хитроумной технике. После курса интенсивного лечения в швейцарской клинике старший аль-Хакатти вернулся домой окрепшим и даже помолодевшим, болезненные приступы почти перестали его мучить. Врачи предупредили, что он должен два раза в год проходить обследование, и порекомендовали ему на выбор несколько специализированных клиник в Европе. Старик заявил, что будет продолжать лечение на родине. В городскую больницу Джизана было ввезено необходимое медицинское оборудование, там организовали диагностический центр, который обслуживался лучшими врачами-гепатологами на всем Красноморском побережье, а тем временем срочно модернизировались несколько частных клиник. Старый аль-Хакатти наносил визиты к врачам ежегодно в начале декабря и конце июня.

В этот раз врач-консультант направил его в только что переоборудованную по последнему слову медицинской техники клинику в центральной части города.

Несмотря на то что Дауд пользовался в Джизане огромным уважением, и вероятность покушения практически равнялась нулю, служба охраны тщательно проработала маршрут. На пути следования были расставлены наблюдатели, в сопряженных с основной дорогой переулках дежурили машины резерва. Кортеж охраны состоял из двух «Лендкрузеров», следовавших впереди и позади бронированного «Майбаха» с тонированными стеклами, – там сидел сам Дауд.

Они подъехали к клинике, которая уже была оцеплена, внутри не оставалось ни одного постороннего человека. В сопровождении телохранителей старик прошел в здание. Только перед порогом кабинета-аппаратной охранники были вынуждены оставить Дауда – по обычаю слугам не дозволяется видеть старейшину рода в обнаженном или неприглядном виде.

Они оставили своего босса лишь на пятнадцать—двадцать минут.

И спустя четверть часа аль-Хакатти вышел из кабинета – живой и здоровый, хотя и сильно не в духе. Возможно, причиной тому послужил вид молодых медсестер в тонких белых абайях: видеть эти аппетитные формы и не обладать ими – от этого у кого хочешь настроение испортится.

Старик сел в машину, кортеж выехал за ворота клиники. Вскоре оцепление было снято, прилегающие к главной дороге переулки разблокированы – оттуда с гулом и рыком хлынул поток машин, которые до последней минуты безропотно ожидали разрешения. Среди прочих в этом потоке ехал небольшой серебристый фургончик, ничем не примечательный с виду. Он вырулил налево, подрезав частное такси, – то возмущенно просигналило вслед и тут же само бесцеремонно переехало дорогу развозчику фалафелей, – а на следующем повороте юркнуло в ворота клиники. Водитель, молодой араб, проехал в дальний конец двора, где находился вход для персонала, сдал задним ходом к крыльцу, выскочил и открыл двери грузового отделения. В коридоре уже ждали трое рабочих с массивным контейнером, где на крышке было выштамповано по-английски Medical Equipment. Надо сказать, что там же, рядом, в коридоре, стояли и другие контейнеры с такими же надписями – в процессе реконструкции клиника полностью обновила свое оборудование, и старые образцы, объявленные в продажу, постепенно вывозились по мере нахождения покупателей.

Но в этот раз погрузили лишь один контейнер – наверное, покупатель попался небогатый. Водитель, обменявшись с санитарами парой слов, вскочил в кабину и уехал. Наблюдавший за погрузкой европеец доложил что-то по рации, и принявший сообщение генерал Карпенко перевел дух.

Тем временем кортеж с Даудом аль-Хакатти доехал до морского рынка, пустующего в это время суток. Старик, всю дорогу раздраженно молчавший, вдруг проговорил:

– Поворачиваем в Ад-Далам.

Шофер, нисколько не удивленный, притормозил и стал разворачивать автомобиль. Руководитель группы охраны быстро связался по рации с остальными машинами и произнес три слова: «Маршрут номер два». Кортеж изменил направление движения и теперь следовал вдоль береговой линии в противоположную от дома сторону.

В богатом прибрежном районе Ад-Далам у старого Дауда живет любовница, 23-летняя голубоглазая Лейла, до недавнего времени работавшая менеджером в торговой компании. О существовании любовницы в группе охраны знали все, даже самые зеленые новички, хотя никто, естественно, не подавал виду. Два-три раза в месяц старик, у которого, кстати, было четыре законных жены, наносил визиты своей новой пассии. Ритуал был прост: шофер гнал машину в Ад-Далам, останавливался на парковке у здания Бюро кредитного агентства. Отсюда Дауд следовал к дому Лейлы в одиночку и пешком, сопровождать его строго воспрещалось. Возвращался он спустя несколько часов, все это время кортеж терпеливо ждал на своем месте…

Поэтому и водителям, и охране изменение маршрута было предельно понятно.