Меч в терновом венце

Заносы. Сугробы. Замерзшие глыбыСползающих с кровель снегов.Цепные медведи вставали на дыбы,Ревели от холодов.У Темных, у Грозных, у ОкаянныхЗа шерстью не видно лица:Иваны, Иваны и снова Иваны,И нет тем Иванам конца.До белого блеска сносилась верига.На улицах снежная муть.Татарское иго, Московское иго:Одна белоглазая чудь!Что было однажды, повторится снова,Но не повторна тоска.На плаху, на плаху детей Годунова:Москва ударяет с носка!

Пылает кострами Замоскворечье,Раскинулся дым по базам,Сожгли Аввакума, затеплили свечи:Москва не поверит слезам!Москва никому не поверит на слово,Навек прокляла казаков,И выпила черную кровь ПугачеваИ Разина алую кровь.Метели все злее. Завалены крыши.Москва потонула в снегах.Но чьи это души, все выше и вышеПлывут над Москвой в небесах?В теплицах цветут басурманские розы,На улицах — снежная муть.Толстой — босиком, на машине МорозовСвершили положенный путь.Цыганские песни. Пожары на Пресне.

А вот — и семнадцатый год.Все выше и выше, просторней, чудеснейДуши обреченный полет.По небу полуночи… Черное небо,А хлеб еще неба черней.И шепотом, шепотом: корочку хлебаДля беспризорных детей.Но как при Иванах, при Темных, при Грозных,Молитвам не внемлет земля.По небу полуночи… Красные звездыМерцают на башнях Кремля.

ТРЕББИЯ

Увозили раненых. УбитыхЗарывали наспех. БивуакБыл в кострах. У придорожного корытаДвух коней поил седой казак.

Кони пили жадно. Над полямиСвет стоял вечерний, золотой.Дым стоял над русскими кострами,Горький дым в долине голубой.Треббия. Италия. Из чашкиЩи хлебал неспешно старичок,В пропотевшей бязевой рубашке,Бросив полотенце на плечо.Треббия. Италия. А где-тоЕсть Кончанское — родительский порог.Ни конца, ни края нет у светаДля солдатских полусбитых ног.Нет суровее солдатских разговоровОб увечьях и о смерти, наконец.— Александр Васильевич СуворовНе фельдмаршал, а родной отец.

"Ветер был такой ужасный…"

Ветер был такой ужасный,Что, казалось, все деревьяБудут вырваны с корнями,В поднебесье улетят,Где дымился темно-красныйВ тучах с медными краями,Разгораясь постепенно,Ужасающий закат.И, казалось, что на светеНикогда уже не будетЯсных дней, ночей спокойных,Жизни мирной и простой, —Будет только этот ветер,Тучи в огненной полуде,Да осенний лес шумящийС облетевшею листвой.

"Казалось бы: пора и на покой…"