Мечи свою молнию даже в смерть

Он с тоской осмотрелся. Где они, эти разноцветные, красные и желтые, с разнообразными эмблемами, машины Спецуправления? Где могучая паутина, оплетавшая все – все сферы жизни? Разорвана, разбита неожиданным, подлым и точно рассчитанным ударом…

– Гражданин, отойдите, пожалуйста…

Он очнулся. Рядом стоял корейский микроавтобус с жарко разогретым мотором, и на боку красовалась надпись: «Медветклуб. Лечение животных на дому». Заратустрова держала за руку пышненькая девушка с русой косой и пронзительными голубыми глазами. Глаза смеялись.

– Извините, товарищ полковник, – прошептала весело Шкарбан, старший лейтенант Спецуправления, – взяли, что под рукой было… Разрешите приступать?

Он кивнул. И сразу опрокинутую под носом «МАЗа» машину как будто накрыл колпак из крепких ребят, высыпавшихся из медветклубовского автобусика. А подъехавший гаишный дознаватель недоуменно смотрел в удостоверение, показанное старшим группы, и не понимал абсолютно ничего: при чем тут военные, при чем тут ФСБ, при чем, черт подери, эта ветеринарная клиника на колесах?

Заратустров, вошедший в рабочий ритм, помог Шкарбан, обряженной во что-то оранжево-белое и неуклюжее, вытащить водителя из кабины. Тело аккуратно положили на асфальт, утонувший в волнах бензиновой гари, не заглушившей запаха жженой ткани. Заратустров отвернул лохмотья ткани на груди водителя и молча показал женщине.

На нездоровой, начавшей сереть коже отчетливо выделялся страшный, до мяса, ожог – фигурный, с очень ровными краями, как только что поставленное клеймо. При желании в нем можно было разглядеть квадрат, прикрытый равносторонним треугольником…

Новости

«…как заявил специальный представитель республики Горный Алтай по вопросам культурного наследия при ЮНЕСКО Туяз Нильдин-Абычегай, продолжающаяся узурпация русскими учеными так называемой „мумии Укок“ может привести к массовым народным волнениям на Алтае и даже к вооруженным выступлениям алтайских жителей. Несмотря на неоднократные требования общественности о возвращении мумии, ученые продолжают хранить ее в столице Сибирского федерального округа, в музее, под строгой охраной…»

Санелла Джой. «Мифы древности в трагедиях современности»

Ouest France, Ренн, Франция

Тексты

Людочка и Термометр

– И мир кометою Галлея разъят был, рамою в окне… Вздыхали бабки на скамеях: грибное лето – быть войне!

Людочка бормотала про себя эти стихи. Автора она забыла, хотя помнила, что написала их худенькая, тонкая эмигрантка с аристократической фамилией, оказавшаяся в Париже в семнадцатом и закончившая свою жизнь во время эпидемии «испанки». Людочка не помнила ее фамилии, но очарование стихов не пропадало.

А лето, и правда, было грибным, влажным. Дожди шли ночами, крадучись. Под утро и к десяти часам асфальт уже оказывался покрытым теплой, нагретой влагой, а лесные дорожки скользили слегка, хвоинки припечатывались к пяткам, как свежие смолистые опилки.

Девушка шла по Морскому проспекту, по ослепительно чистому и просторному тротуарчику в шелестящей утренней зелени. Люди разошлись по конторам и приступили к работе. А Людочка свою работу уже закончила. На пару с Иркой она вымыла подъезды общаги и побеседовала с замдиректора по АХЧ, плотненьким румяным толстячком. Штанишки его были коротки, резинки носков обхватывали рвущиеся из них икры, галстук – темный, к черной рубашке. Заметно было, что завхозу до лампочки все эти «преступления» Людочки, и скорбит он, качая лысой головой, только об одном: некому стало мыть полы в институте, вторая уборщица уже уволилась, кляня минимальные размеры оплаты труда и отдыха да всю эту долбаную жизнь…

– Людмила Васильевна, – ласково проговорил завхоз, близоруко щурясь, – вы это самое… того, значит… ну, не берите в ро… не берите в голову! Тьфу! Я что хотел сказать: шимерзаевы, знаете, приходят и уходят, а те, кто полы моют, те, значится, оставаются. Вот! Я-то знаю… что у вас там… то есть не знаю и знать не хочу! Вы отдохните еще пару деньков-то, а потом выходите на работу, ага?

– Ага! – весело ответила Людочка на эту пламенную и бессвязную речь. – Понимаю. Да я хоть сейчас…

– Сейчас не надо! – испугался завхоз. – Вот завтра месткомша наша с шефом в Италию уедут… по обмену… тады и начнем!

И он добро улыбнулся.