Мечтатель Стрэндж

Вот каким был дар Скатиса. Достанься он кому-нибудь из них – и двери не составили бы проблем. Они смогли бы оживить всю цитадель и переместить ее куда захотят – хотя Сарай не представляла такого места в мире, где захотели бы их видеть.

– Но мы не можем, не так ли? – сказала Спэрроу. – И бороться тоже…

– Ты не можешь, – презрительно согласилась Минья, будто дар Спэрроу, кормивший их много лет, был бесполезен из-за своей неспособности к насилию. – И ты, – обратилась она к Фералу с тем же презрением. – Если бы мы хотели напугать их громом и молниями, то ты бы мог пригодиться.

Она много лет вынуждала его научиться призывать и нацеливать молнии, но результат был плачевным. Юноша плохо контролировал свой талант, и хотя это связано с естественными характеристиками его дара, а не личными недостатками, Минья ни капли его не щадила. Дальше она перевела взгляд на Сарай, и в нем читалось даже не презрение, а нечто более воинственное. Гнев, раздражение, яд. Сарай было не привыкать. Она терпела ее уколы с тех пор, как перестала слепо повиноваться всему, что приказывала Минья.

– Но у нас есть Костер, – сказала девочка, глядя на Руби не столько с пренебрежением, сколько с холодным расчетом.

– А что я? – настороженно спросила та.

Минья сосредоточила на ней взгляд:

– Ну, полагаю, твой дар способен на большее, чем просто подогревать воду и сжигать одежду.

Лазурная кожа Руби побледнела, с лица сошла последняя кровинка.

– Ты предлагаешь… сжигать людей?!

Минья коротко хохотнула:

– Ты единственная из нас пятерых, кто может быть настоящим оружием, и никогда даже не задумывалась…

– Я не оружие, – перебила Руби.

Все веселье девочки испарилось.

– Когда дело касается защиты цитадели и нашей жизни… да, ты оружие, – произнесла она ледяным тоном.

Порой в промелькнувшем на лице выражении можно увидеть душу человека, и в ту секунду Сарай увидела душу Руби: тоску, кроющуюся в ее основании. Еще вчера она думала о том, как дар девушки отождествлял ее характер, но Минье хотелось не этого. Руби была жаром и нестабильностью, страстью – но не жестокостью. Она хотела целовать, а не убивать. Звучит глупо, но на самом деле нет. Ей всего пятнадцать, и она чувствовала себя неистово живой. В этот миг Сарай увидела, как надежды Руби одновременно обнажились и разрушились, ощутила в них эхо собственных мечтаний. Желания быть кем-то другим.

Не быть… такой.

– Да ладно тебе, – сказал Ферал. – Если дойдет до битвы, каковы, по-твоему, наши шансы? Богоубийца истребил Мезартим, а они были гораздо могущественнее нас.

– У него присутствовал элемент неожиданности, – ответила Минья, чуть ли не скалясь. – У него было преимущество вероломства. Теперь оно у нас.

Спэрроу издала тихий всхлип. Их напускное спокойствие начало давать слабину. Нет, Минья намеренно его разрушала. «Да что с тобой не так?» – хотела спросить у нее Сарай, но знала, что не получит от этого удовольствия. Вместо этого она сказала со всей авторитетностью, на которую была способна:

– Нам ничего не известно наверняка. Ферал прав. Пока слишком рано для беспокойства. Сегодня я соберу всю возможную информацию, и завтра мы решим, нужно ли нам продолжать этот разговор. А сейчас время ужина.

– Я не голодна, – покачала головой Руби.

Как и Сарай, но она надеялась, что если они смогут вести себя нормально, то и почувствуют себя нормально. Хоть немного. Но довольно трудно чувствовать себя нормально, когда с противоположной стороны стола тебя прожигает взглядом призрак.

– Минья… – начала она. Ей претило быть любезной, но девушка взяла себя в руки. – Пожалуйста, ты не могла бы отпустить Ари-Эйла, чтобы мы поели в спокойствии?

Она не просила отпустить его навсегда. И так было ясно, что Минья намерена оставить его, хотя бы для того, чтобы мучить Сарай.

– Ну, раз уж ты так вежливо попросила, то конечно, – ответила Минья столь же любезным голоском, но с оттенком насмешки. Визуально ничего не произошло, но призрак внезапно опомнился и вышел из обеденного зала. Наверное, Минье надоело играть, поскольку он не шаркал и не боролся с ней на каждом шагу, а буквально испарился, исчезнув из виду.

– Спасибо, – сказала Сарай, и они пошли внутрь.

Сегодня на ужин был не кимрильский суп, хотя Сарай сомневалась, что Руби осмелилась бы высказаться в его сторону. Девушка вела себя нетипично тихо, и Сарай могла представить тональность ее мыслей. Чего уж там, у нее самой в голове воцарился мрак, а ее даже не заставляли сжигать людей живьем. Ферал сказал правду. Им ни за что не выиграть в битве. Когда их найдут, ни один сценарий не подразумевал того, что они продолжат жить дальше.

После ужина она решила не задерживаться в галерее и попросила Руби согреть ей воды.