Мечты сбываются...

– Так я для вас чё, батарейка что ли? – спросил я порозовевшего Рыжего, блаженно покачиваясь, сидя на ящике с колбасой, зажатой в руке.

– Дык ты сам канал открыл, не помнишь?

– Не. – Помотал головой. – Ночь помню, плохо стало вдруг, позвонил и всё, потом утро помню. Знахарь фигнёй мерзкой отпаивал, сказал, что я почти умер. А чего это у меня язык заплетается, я что ли пьяный?

– Это из-за того, что ты электростанцией прикинулся, нервные окончания шалят трохи. Скоро пройдёт, не кипишуй.

– М-м-м, поооняяятно… Так чего ты говоришь, что там дальше было?

– Ну, ты, когда сознание потерял, от тела отделился…

– Тело валяется, а душа гулять пошла, что ли? – перебил я друга.

– Да. Позвал нас, ну, меня Каштана и Лео. Мы потрындели немного о вреде такой прогулки, попытались тебя обратно в телеса запихнуть, ничего не вышло. Тогда мы пошли смотреть, что в стабе творится. Ты, как увидел это побоище и толпу новых душ, так волком взвыл и кинулся на мутантов, словно на амбразуру, грудью. И сработало, прикинь! Топтун паренька должен был порвать, у того ствол клина поймал, а на тебя наткнулся, словно о стену ударился. Пока кумекал своими протухшими мозгами, что это было, его рейдеры с крупняка сняли. Ну, мы, глядя на тебя решили сей подвиг повторить и… о чудо, получилось! Вот только энергии у нас надолго не хватало, расход большой, уплотняться надо, ну, как полтергейсты типа, и ты открыл доступ к своей. Остальные призраки, глядя на наши потуги помочь живым, тоже присоединились. Людское-то после смерти остаётся, всё равно. В итоге, ты нам открыл полный доступ, а сам ушёл в Астрал. Мы тебя предупредили, что это смертельно опасно, нас слишком много и количество росло с каждой минутой, но ты заявил, что тебя сожрут по-любому вместе с городом, а так, хоть шанс появится, если не у тебя, так, хоть, у горожан. В общем, здравое рассуждение, мы согласились. И когда боевитых душ стало достаточно много, мы вытеснили орду и перешли в щадящий режим удержания. Только сил, практически, не осталось, и если бы Батон тебя в восемь утра за уши с того света не вытянул, то к девяти от стаба камня на камне не осталось бы. Вот так, братан. А ты жуй, жуй, оно лишним не будет. Неизвестно, сколько ещё эти гады переть буром будут, а подпитка жемчужины не безграничная. Слетаю-ка я на разведку, гляну, докуда кошмар этот тянется. – С этими словами Рыжий исчез.

А я сидел в полном ступоре, пытаясь переварить услышанное. Очнулся оттого, что меня трясли за плечо и совали в зубы флягу. Дежавю, прямо, какое-то… Вылакав почти половину, вернул посудину Арману.

– Док?! Ты тут?! – спросил Седой, сидя на корточках, всматриваясь в мои глаза.

Сфокусировав взгляд на строгом лице, я ответил:

– Да, всё нормально уже. Я с Рыжим говорил.

– Ну, мы как-то так и поняли, – сказал Седой. – Закончил?

Я кивнул.

– Ну и?

Я пересказал всё, что узнал и что увидел, заодно объяснив, для чего съел красную жемчужину. Пока я занимался болтологией, бойцы откуда-то притащили и накрыли походный складной стол. Аби стоял рядом с очень серьёзным лицом. Ага, понятно, откуда столько продуктов взялось, смотался уже, успел, егоза! Вокруг толпилось очень много народа. Присмотрелся – живого народа. Скоро начну путать…

– Чувствую себя перерабатывающей машиной, – вздохнул я, запихивая в рот очередной кусок чего-то. – Я даже вкуса уже не разбираю…

– Жуй, жуй, – улыбнулся Арман. – Давай за ма-аму, за па-а-апу…

– Иди в жопу! – пробурчал я с набитым ртом. – У меня челюсти уже болят, совести у тебя нет.

– Есть у меня совесть. А ты, как так умудряешься, есть и нормально говорить. У тебя там, случайно, вторая чавкалка не отросла, а? – сказал он, пытаясь заглянуть мне в рот.

– Нет, привычка с детства. Матери спасибо, педагогу.

– Чего?

– Семья у меня, говорю, интеллигентная.

– А-а-а, – закинул он ногу на ногу, сидя на таком же ящике, – ну да, ну да… оно и видно, – хихикая, многозначительно закивал головой.

– Мама говорила, что есть и разговаривать нельзя, но если очень надо, то говорить и есть нужно красиво.

– Вот! – поднял он указательный палец вверх, перед самым кончиком носа Абирона. – Смотри и учись, оболтус. Ты видал: даже не чавкает ни грамма! – Улыбнулся…

Глава 11

Прошла уже вторая неделя после памятного нашествия мутантов на стаб.

Меня четыре дня кормили, как роту солдат. Влили литров двадцать живчика, три литра гороховой настойки и скормили ещё одну красную жемчужину. Потом я трое суток спал без задних ног. Проснувшись, увидел в зеркале узника Освенцима: скелет, обтянутый кожей, с тёмно-синими глазами, утонувшими глубоко в черепе.