Мечты сбываются

- Я просто подумала, что... - начала было Луиз, но он опять резко оборвал ее:

- Единственная жизнь, которая интересует меня, - это моя собственная. И ваш отец сломал ее прошлой весной!

В отчаянии она закричала:

- Я знаю, как вам тяжело пришлось! Но через год или два, когда все будет позади...

- Несколько лет будут вычеркнуты из моей жизни! Погибли работы, на которые я потратил четыре долгих года и много душевных сил. Я страдаю до сих пор, и мне придется страдать еще в течение длительного времени. Я не смогу больше работать. Каждый день я словно бьюсь головой о каменную стену, пытаюсь начать рисовать, но во мне как будто что-то умерло после аварии. Каждый раз, когда я беру в руки кисть, мой мозг остается индифферентным, и я ничего не могу создать... Вы можете представить, что это значит? Быть не в состоянии писать это все равно что стать парализованным. Нет, мне лучше было бы умереть!

Негодование и гнев, кипевшие в душе Закари после аварии, вылились наружу. И он испытал странное облегчение, выплеснув свою ярость на эту девушку.

Она не была виновата в том, что случилось с ним. Но, видимо, считала, что ее отец тоже пострадал во время аварии. Это донельзя разозлило Закари.

- Не просите, чтобы я жалел вашего отца! - крикнул он. - Если бы я был святым, то, возможно, и посочувствовал бы ему, но я не святой! Когда дело будет слушаться в суде, все выплаты будут определены на основании свидетельских показаний и законов. Вашему папаше придется выполнить предписание суда!

- Но если бы вы только... - начала Луиз, и Закари снова взорвался:

- Вы что, действительно верите, что сможете уговорить меня отказаться от моих требований? - поинтересовался он, потом глаза его сузились и в них зажегся циничный огонек. - Может быть, я чего-то недопонимаю? И вы пришли сюда, чтобы предложить мне что-то вместо денег?

Она как-то странно посмотрела на него, и в ее синих глазах застыл вопрос.

Закари, похохатывая, начал демонстративно обшаривать оценивающим взглядом ее тело - сначала маленькие крепкие груди, четко выделяющиеся под белым свитером, затем упругие бедра и стройные ноги в плотно облегающих их черных брюках. Его глаза стали цепкими, похотливыми.

Наконец Луиз все поняла и покраснела. Он услышал, как она шумно вдохнула, и мерзко улыбнулся.

- Извините, - пророкотал Закари. - Но вы не мой тип. Я предпочитаю пышных блондинок, а вы слишком тощая. Мне также кажется, что вам не хватает опыта. Вы не сможете быть достаточно изобретательной в постели.

Она стала багровой. Если бы взгляды убивали, Закари Уэст уже лежал бы мертвым у ног Луиз. Сначала эта игра его забавляла, потом он вдруг понял всю ее жестокость и бессмысленность. Это не ее вина, что с ним случилась такая трагедия. Закари стало противно. Черт возьми, до чего я только могу дойти! Совершенно необязательно оскорблять эту девушку, ведь это ее отец принес мне страдания, а не она, - подумал он, внезапно успокаиваясь. Не стоило так вести себя.

Но пока Закари нагло разглядывал ее, в нем начал пробуждаться сексуальный интерес к этой девушке. Если быть до конца честным, его привлекал не какой-то определенный тип. Ему просто нравились женщины, и все!

А эта синеглазая вполне могла стать его подружкой. Но она, конечно, предпочтет умереть, чем лечь с ним в постель. Ведь упала же она в обморок от одного его поцелуя. Если бы сестра Гилби поняла, о чем он думает в эту минуту, то бросилась бы бежать и остановилась бы только тогда, когда была бы очень далеко отсюда.

- Я не имела в виду ничего подобного, когда пришла к вам, - прошептала Луиз, и он горько усмехнулся:

- Нет?

Как будто ей нужно было объяснять ему это!

- Я только хотела, чтобы мы пришли к какому-нибудь соглашению...

- Соглашению между нами? - проворчал Закари. - Что же вы можете мне предложить? Или мне придется напрячь воображение? - Он снова оценивающе посмотрел на нее.

Синие глаза начали метать молнии. О, ей не нравились эти грязные намеки! Воспитанная и строгая маленькая дама. Наверное, из-за этого она и стала медсестрой. Может, униформа, похожая на одежду монахини, означает для нее нечто большее, чем знак принадлежности к профессии?

- Нет! - резко ответила Луиз, покраснев еще больше. - Я имела в виду между вами и моим отцом. Я подумала, что, если бы он постепенно выплачивал вам долг в течение нескольких лет, тогда ему не пришлось бы расставаться с домом или лишаться фирмы.

Ее напряжение и беспокойство были настолько явными, что Закари даже начал испытывать к ней сочувствие, поэтому сказал почти спокойно:

- Не волнуйтесь. Я уверен, что суд постарается что-нибудь предусмотреть, чтобы не разорить его совсем.

- Вы думаете, они это сделают? - В ее глазах все еще оставалось сомнение. Он кивнул.

- Понимаете, они всегда стараются учесть положение людей, когда назначают выплаты. И наверное, не будут настаивать на продаже дома. В голосе Луиз опять прозвучало отчаяние:

- Может, и нет, но вы не понимаете!.. У него уже сейчас огромные долги, для него будет сложно выплатить вам сразу большую сумму, и... - Она осеклась, потом быстро продолжила: