Медаль

Выяснили. Попали в квадрат 1325 созвездия Скорпион. Так-то.

Ну это ничего, не страшно.

Огляделись еще раз, видим, неподалеку планета. С виду ничего симпатичная. А что, думаем, наверное, спустимся сюда, поохотимся. Летели-то на охоту, не куда-нибудь.

Подлетели поближе — лесок кое-какой есть.

«Давай, — я Юрке говорю, — вот здесь и сядем. Чего зря кружиться, уж коли сюда попали, так и остановимся».

Правда, когда сели, видим, природа не ахти богатая, а сам лес сплошные колючки.

Стали зверей искать.

Маловато в том лесу зверей.

Пролазили мы в том лесу целый день, ободрались вконец и убили всего-то навсего двух зайцев да двух уток.

А если вам рассказать, что это за зайцы да утки, так вы со смеху помрете. Заяц скорее на ежика похож, только по ушам и определили, что заяц, а утка на черепаху — у той носик утиный.

А с утками теми одна мука была. Влет ее не ударишь — невелика птичка, залетела за фикус и ничего не видно.

Смотрим мы на свою добычу и не знаем, то ли нам радоваться, то ли ругаться. Мало того, что забрались бог знает куда да ободрались как мазурики, не знаем, а что же можно будет сделать из той добычи — костей в ней больше, чем мяса. Ни зажарить, ни сварить. Только что в какой музей сдать — все трояк какой за них получим.

А так больше звери эти ни на что не гожи.

«Ничего, — говорит мне Юрка, — будет-как охотничий трофей».

«Трофей-то трофей, да что с этим трофеем делать?» «Как что! Можно засушить или заспиртовать. Придут гости, а ты им показываешь — вот, мол, эту зверину я подстрелил на охоте там-то и там-то».

Решили, бросать не будем, домой привезем, а там что-нибудь придумаем или заспиртуем. Или уж на худой конец кошкам скормим.

Только выходим из лесу, видим возле нашей ракеты какой-то вертолетик стоит, а вокруг нашей ракеты люди бегают да что-то шарятся.

Я Юрку спрашиваю: «А что это там за шпана лазит? Они не оборвут там у нас шланги с проводами. А то нам как бы потом тут не пришлось загорать».

А Юрка плечами пожимает, мол, сам не знаю, кто это такие.

Я тогда кричу: «Ах мазурики проклятые! Ну я вам сейчас устрою концерт! — Я не смотрю, что их много. — Я вам вот сейчас пошарюсь — так пошарюсь, что век помнить будете. Ишь, ухари нашлись, машину нельзя без догляда нигде поставить!»

А Юрка на них уставился и смотрит эдак внимательно.

«Чего выставился? — толкаю я его в бок. — Не видишь, чего творят. Надо ребяток малость подучить, а не стоять».

А Юрка не то побледнел, не то покраснел, да тихо мне шепчет: «Ты знаешь, а ведь это представители иной цивилизации».

«Вот поотвинтят все у ракеты, тогда будет тебе иная цивилизация».

«Да точно же! В этом квадрате давно замечались странные сигналы и даже предположение было, что здесь находится цивилизация неземного происхождения. До нас сюда еще никто не добирался».

«Ну и что с того?»

«А то, что мы с тобой первыми столкнулись с этой цивилизацией. Ты представляешь! Первые! Мне просто даже не верится. Ты только веди маленько себя поскромней, да не ругайся, если что».

Пока мы с Юркой переговаривались по вопросу, как нам себя вести в такой вот неожиданной ситуации, гляжу, бегут они к нам.

Я про себя думаю: «Не было бы несчастья, так и счастья бы не привалило».

Сами представляете, торжественная минута встречи представителей двух различных цивилизаций вот-вот наступит. Волнительный, ничего не скажешь, момент.

«Ну, — думаю, — речи и аплодисменты — это все будет потом, первое, что догадался сделать — улыбочку соответственную приготовил и слова, что в школе учил, подбираю. Ну навроде тех: „Гутен морген“ и „Ауфвидерзеен“».

Хотел рукой эдак приветливо помахать — да руки заняты — в одной руке держу утку, в другой — зайца.

Стою и думаю, как я им представляться буду. Так мол, и так, наше, мол, вашим с кисточкой. Тракторист Иван Петрович Печенкин приветствует вас сердечно и нерушимо.

Юрка говорит мне: «Надави на кнопку, что на груди.

Это автоматический переводчик — любой язык может перевести».

Подбегают эти марсианцы к нам все ближе, ближе.

Гляжу, вроде бы на нас, людей похожи, только бегут с некоторым прискоком, ноги у них длинней малость, чем у нас. Вижу еще, что уши у них больше.

А так в целом люди как люди.

Стоим мы с Юркой, улыбаемся и никакой беды не чуем. От радости, что ли, обалдели?

Подбежали они к нам, фотоаппараты на нас наставили. Фотографируют. Корреспонденты, значит, для газеты снимок.

Ну что, это дело неплохое, свою физиономию в газете увидеть — меня ж в нашей газете еще ни разу не пропечатали. Всех передовиков по два раза прошли, а на меня бумаги не хватает.

Не хватает в районе — хватит в ином мире.

Пощелкали они фотоаппаратами.

Еще немного и качать нас кинутся.

Только вижу я, уж больно у них физиономии злые.

Думаю, может быть, так у них природа устроена — все не как у нас, а наоборот — когда радуются, то оскаляются.

И наоборот.

А в наушниках слова: «Ага, подлецы, попались! Долго мы за вами охотились».

Вот тебе и на. Они, оказывается, тоже охотились.

Только мы за зверями, а они за нами.

«Юрк, — спрашиваю, — что-то они совсем не то буровят. Тут никакой радостью встреч не пахнет. Тут, я гляжу, как бы не отлупили».