Медальон его любимой

— Ты не слишком о ней беспокоилась до тех пор, пока я не потребовал у тебя объяснений, — усмехнулся он.

— Я уверена, что это не поможет, но скажу тебе кое-что. Человек, который рассказал мне о саде, понятия не имел, что это место является священным. Теперь, узнав правду, я клянусь: никто и никогда не услышит от меня об этом саде. Когда я улечу из Аль-Шафика, ветер пустыни прогонит все воспоминания из моей головы.

Лорен отодвинулась от него и натянула на себя одеяло. Сдерживая слезы, она уткнулась в подушку, взмолившись о том, чтобы скорее уснуть и забыть ночь, принесшую ей столько горьких разочарований.

Рафи вышел из палатки. Лорен могла поклясться, что он поговорил с лошадьми, прежде чем погасла лампа. И вот он устроился рядом с ней, шурша одеялом. Протянув руку, Рафи обнял ее и притянул к себе.

— На улице холодно, я хочу согреться рядом с тобой. — Он еще раз припал к ее губам. Поцелуй его был полон страстного желания.

Дрожа всем телом, Лорен прервала поцелуй и уткнулась лицом ему в шею:

— Уже слишком поздно. Я лгунья. Ты ненавидишь меня за это.

— Я хотел бы тебя ненавидеть, — бросил он, приглаживая светлые шелковистые кудри Лорен и обнимая ее. — Счастлив будет тот мужчина, который окажется рядом с тобой.

Лежать в объятиях Рафи было приятно и мучительно одновременно. Она почувствовала, как он целует ее волосы и брови.

— Чем ты займешься, когда вернешься в Женеву? — поинтересовался Рафи.

— Точно не знаю.

Идея поехать в США и начать там новую жизнь теперь казалась Лорен абсурдной. На самом деле ей не хотелось выбираться из палатки.

— Неужели у тебя нет родственников, к которым можно обратиться?

— Нет. Мои родители погибли через шесть месяцев после того, как я родилась.

«Попроси меня остаться, Рафи, и я останусь!»

— Но у меня есть друзья, — добавила она. — И досталось много денег от бабушки.

— Расскажи мне, как она заработала эти деньги.

— Ее фамилия Мелроуз, она родом из Нью-Йорка. Члены ее семьи занимались фабричным производством и заработали большое состояние, прежде чем продали компанию, обеспечив бабушке безбедную жизнь. Я говорила тебе, что она была великолепной наездницей?

— Это она научила тебя хорошо держаться в седле? Ты ездишь верхом как уроженка моей страны.

— Мне кажется, ты просто решил сделать мне комплимент. В Нью-Йорке мы часто занимались верховой ездой. Бабушка оставила мне все свое состояние, в том числе квартиру в Монтре.

— Почему Швейцария?

— Потому что там очень красиво. Ты когда-нибудь бывал там?

— Да.

— Если бы я познакомилась с тобой раньше, пригласила бы к себе. Я должна сказать, что ты настоящий ценитель лошадей. Моя бабушка любила разговаривать с лошадьми, как и ты.

Рашад нежно обнял ее за плечи:

— Почему ты решила, что я их люблю?

— Я вижу, как ты о них заботишься. Только что ты разговаривал с ними. У некоторых людей складываются особенные отношения со своими лошадьми. Моя мать тоже обожала лошадей. Она и бабушка были очень близки. Теперь они все похоронены рядом в Монтре.

— Значит, твои корни там.

«Некоторые из них».

— Я родилась в Нью-Йорке, но мы уехали в Швейцарию, когда я была еще младенцем. Наверное, по возвращении домой займусь экспедиционными журналами Ричарда Банкрофта. В один прекрасный день они будут готовы к изданию.

— То, как ты его называешь, заставляет меня полагать, что Ричард не был твоим родным дедом.

Лорен с трудом сглотнула:

— Не был.

— Тогда кто был отцом твоей матери?

— Это секрет моей бабушки. Селия жила в то время, когда не было принято обсуждать некоторые вещи. — Лорен решила, что сказала ему гораздо больше того, что следовало. — Спокойной ночи, Рафи.

Когда она попыталась отвернуться, он крепко прижал ее к себе и обхватил ногами. Лорен была очень взволнована. Ей грозила бессонная ночь. Она и не предполагала, как замечательно лежать в его объятиях и ощущать биение его сердца. Рафи был оплотом безопасности. Чувство защищенности стало для Лорен откровением. Она крепче прижалась к мужчине и погрузилась в забытье до тех пор, пока аромат кофе не заставил ее проснуться.

Лорен вздрогнула и села. Рафи уже не обнимал ее. Полог палатки был откинут. Она увидела голубое небо.

— Рафи?

Девушка поспешно надела носки и сапоги. Он уже готовил завтрак. Она захотела ему помочь.

— Доброе утро, Лорен, — сказал он, голос его звучал на октаву ниже обычного. Проницательный черный взгляд ее озадачил. — Хорошо спала?

Ветер утих. Она отвела пряди волос от лица:

— А ты как думаешь?

Его губы дрогнули.

— Я думаю, тебе следует чаще проводить ночь с мужчиной.

Но Рафи не имел в виду себя. Это были его прощальные слова. У Лорен так сильно заныло в груди, что она едва не расплакалась.

— Девять часов сна пошли тебе на пользу, — заметил Рафи.

— Девять часов? Я спала так долго? Когда ты поднялся?

— Полчаса назад. — Он протянул ей кружку с кофе, приготовленным на маленькой горелке.

Она сделала несколько глотков:

— Пища богов. Мое почтение шеф-повару.

Лорен посмотрела вокруг и решила подойти к краю дюны, но Рафи ее остановил:

— Не ходи.

Лорен повернулась к нему:

— Почему?