Медальон Распутина

— Не то? — насторожилась Дуся. — А что именно не то? Что вы имеете в виду?

— Так вот, сами посудите: ушла в отпуск еще до Нового года, уехала в Красную Поляну на горных лыжах кататься, а потом прислала сообщение, что сломала ногу и попала там в больницу. Ну я ставлю ей больничный, а от нее ни слуху ни духу…

— И сколько же времени прошло?

— Ну сами поглядите — уехала еще в середине декабря, а сейчас уже февраль кончается… третий месяц пошел!

— А вы с ней не пробовали связаться?

— Как не пробовала! Еще как пробовала! Сначала сообщения посылала, потом звонила — все впустую! Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

— Да, действительно подозрительно… а скажите, у Леденцовой были близкие подруги?

— Подруги? — Дусина собеседница фыркнула. — Никаких не было подруг! Это такая личность, что от нее все женщины старались держаться подальше.

— Почему? — спросила Дуся, хотя уже знала, каким будет ответ.

— Почему? — повторила бухгалтер. — Потому что эта Леденцова до мужиков сама не своя была. Могла отбить мужчину у лучшей подруги. Потому и не было у нее подруг.

— Понятненько… — протянула Дуся, а дама из бухгалтерии уткнулась было в свой компьютер, давая понять Дусе, что она занята, но опомнилась и посмотрела пристально: — А вы вообще-то по какому вопросу? Вы знаете, что с Леденцовой случилось?

— Знаю, — вздохнула Дуся, — убили ее.

— Уб… — Бухгалтерша ахнула, но вовремя спохватилась и зажала рот рукой. — Ну надо же!

И оглянулась на своих сотрудниц.

Дуся поняла ее правильно: скажи только про убийство, сразу же начнется шум и галдеж, все станут вспоминать, кто Кристину последним видел, да кто что ей сказал, да что она ответила… в общем, никакой работы до конца дня, а может, и на неделю.

— Это точно она? — Дуся достала фотографию, что дал ей Данилов. Он постарался снять получше, но все равно вид был жуткий. Смерть, она никого не красит.

— Ой, я и смотреть не хочу, я ее плохо знала! А вы вот лучше поговорите с Машей Балабановой, они в одной комнате сидели. Вот так Машин стол, а вот так — Кристинин. Мария у нас девушка толковая, она все вам скажет. Я ее сейчас вызову.

Маша оказалась маленькой худенькой девушкой, на Дусю она смотрела снизу вверх. Глаза чуть узковатые, близко посаженные, волосы жидковатые, бесцветные, в хвост увязаны, одета скромно — джинсы и свитерок серенький. В конце коридора был небольшой закуток, где стоял кожаный диван и металлический столик. Дуся положила на столик фотографию.

— Да, это она, Кристина, — спокойно сказала Маша. — Надо же, в каком виде…

Ни капли злорадства не было в ее голосе, так что Дуся уверилась, что никого покойная Кристина у Маши не отбивала.

— Можете мне про нее рассказать?

— Существенного ничего не могу. Так, собственное мнение.

— И то сгодится, — обрадовалась Дуся, отметив про себя, что девушка выглядит неглупой.

— Понимаете, ее все терпеть не могли, а ей на это плевать было. Нарочно людей против себя восстанавливала. Со мной только иногда парой слов перебросится, потому что про мужиков и про тряпки мне неинтересно.

Маша быстро взглянула на Дусю и добавила:

— Не подумайте, что я вообще мужчинами не интересуюсь, просто мне некогда. Учусь на заочном, психологию изучаю. Так что на остальное времени нет.

— Это похвально. И что вы мне можете сказать о ней, как будущий психолог?

— Понимаете, она все детство и потом, до тридцати лет, несчастной была.

— Из-за ноги?

— Вы это уже знаете? Ну да, обмолвилась как-то, что ее все уродом считали. Казалось бы, подумаешь, одна нога короче другой или что там у нее было, что операцию делали, люди вообще без ног живут, а тут все-таки ходить можно. Но она в таком городке небольшом выросла, там ничего не было, никакой приличной клиники, да к тому же родители и не собирались ничего делать с ее ногой, отец вообще в детстве от них ушел, а мать во всем Кристину винила, плохие у них отношения были. Всячески ее гнобила, и никого рядом не было, чтобы защитить. В школе тоже хромоножкой дразнили, в общем, затюкали совсем, внушили, что она никто, и звать никак, и, главное, ничего ей в жизни не светит. Она из дома уехала, потому что с матерью жить было невозможно, мать замуж собралась и ее просто выживала из дома, каждый день скандалы были.

Тут Маша заметила выразительный Дусин взгляд — мол, сама говоришь, что парой слов только перебрасывались изредка, а сама такие подробности про детство ее знаешь.

— Это случайно вышло, была у нас как-то корпоративная вечеринка, теперь по ресторанам ходить не так чтобы можно, ну, мы в офисе все устроили. А делать-то нечего, ни танцев, ни караоке, да еще с Кристиной никто не разговаривает. Она выпила лишнего и разговорилась, в общем, все мне рассказала. А я изучаю типы поведения и вообще… Ну вот, а потом, когда Кристине операцию сделали, она, по ее собственным словам, открыла для себя новые горизонты. Взялась за себя всерьез, похудела, похорошела и решила всем за все отомстить.

— Вот как?