МЕДИАНН №1, 2019

Ладно, пустое. Вообще не важно, кем быть в Медианне. Ничего хорошего тебя не ждет. Но если приходится выбирать — то с гражданством Дорая лучше. А между тем во внутреннем дворике действительно появился столь долгожданный гость. Наместник не торопился его встречать. Возможно, он уже не мог подняться с постели.

Министр выглядел именно так, как его можно было представить, заранее презирая. Самая большая и жирная крыса среди всех, что сползлись поживиться чем-то при дворе умирающего. Холуй с мелкими глазкам и жирной кожей — он идеально воплощал все, что я так ненавидел в Дорае.

Ничего: уже скоро буду вместе с той, что воплощает все мною в Дорае любимое.

— Ты чуть не опоздал: я уже почти мертв.

Голос Наместника, раздавшийся откуда-то сверху, заставил всех оторваться от блюд, бокалов или чьих-нибудь сисек. Его бледная фигура едва виднелась в окне, выходившем во внутренний дворик. Судя по выражению лица Министра, он и правда порадовался, что видит врага еще живым — но уже, по сути дела, мертвым.

— Мне жаль, что с твоим здоровьем все еще более дурно, чем говорят в Амадисе.

— Тебе? Жаль? Послушай: у меня осталось слишком мало времени, чтобы ломать комедию. Ты родился в Дорае, и тебе будет сложно понять мою мысль. Но я надаюсь, что господин писатель, присутствующий здесь, ее как следует запомнит. Вы ведь запомните, мой друг?

Черт возьми, вот поэтому я должен был присутствовать здесь? Следовало ожидать, конечно, что Наместник сделает из встречи достойный финал — а не просто плюнет Министру в рожу и окочурится, испортив воздух. Но мне совсем не хотелось играть в задуманном им спектакле какую-либо роль. Даже «кушать подано», что уж говорить о.

— Я запомню.

— Прекрасно! — он чуть высунулся из окна, видимо, стараясь получше рассмотреть собеседника. — Так вот, мой гость. В отличие от тебя, я видел и другой мир. Ничуть не идеальный, полный множества ужасных и отвратительных вещей. Но там было лучше. Даже люди вроде тебя там не так омерзительны. Что до этих воров и бездельников, что пьют за мой счет уже две недели. они называют себя моими друзьями, как и ты когда-то. Вы все ничем друг от друга не отличаетесь. А дальше будет только хуже, и.

Кажется, выходя из себя, Наместник утратил ясность мысли. Или разум и вовсе покидал его — при смерти это было бы неудивительно. Но нет: старик осекся, взял себя в руки.

— Лучше забудьте, что я сказал, дорогие гости. Я долго размышлял над этой речью, но так и не сумел ее составить. На самом деле, я дождался Министра ради другого.

Я плохо помню, что произошло после этих слов. Наместник сделал знак, и меня, кажется, ударили по голове. А может, все случилось как-то иначе, но это совершенно не важно. Началась стрельба. Крики. Что-то, похоже, взорвалось. Все произошло очень быстро — совсем не как в фильмах, которые я любил смотреть до своей первой смерти.

В кино все показывают красиво и подробно. Но в реальности ты глохнешь от удара по ушам, смотришь в пол и боишься пошевелиться: все яркие, сочные, кровавые моменты остаются за кадром. Даже жаль, что так — посмотреть на эту расправу во всех деталях я бы не отказался. Что-то подобное не раз рисовалось в воображении.

Похоже, меня оттащили в сторону перед тем, как начать убивать всех людей во дворе. Логично, ведь Наместник так хотел, чтобы я запомнил его слова и дописал проклятую книгу — смерть писателя точно не входила в его планы.

Вы скажете: стоило ожидать от отравленного старика чего-то в этом духе. Я отвечу: никогда не думал, что он на это способен.

Все уже почти было кончено к моменту, когда я пришел в себя, выполз из закутка и взглянул на то, чем окончился двухнедельный пир. Дворец уже горел: большого огня я не видел, но сильный запах дыма чувствовал. Занялись гирлянды из венков омелы. Я видел темные фигуры вооруженных людей в окнах: оттуда и расстреливали пировавших. Если кто-то успел спастись, то таковых точно было немного.

В этом было что-то от картины Жерико или другого художника его эпохи: беспорядок тел, вдруг создавший композицию. Бессмысленная бойня, устроенная обреченным стариком, придала всему этому некое значение, которого я пока не понимал.

Министр еще был жив. Но, видимо, ранен — он неловко пытался подняться с колен, скользя по залившей мрамор крови, кряхтел и стонал. Наместник, чуть пошатываясь, приближался.

Одетый в привычный восточный наряд, с изогнутым мечом, который все эти годы висел на стене в его кабинете.

Это оружие всегда напоминало Наместнику о прошлой жизни. Похожий меч, направленный собственными руками, и привел его в этот мир.

Старик стоял над Министром.

— Это хорошо, что мы можем посмотреть друг на друга перед смертью. Я обо многом сожалею. А более всего мне жаль, что в прошлый раз. в прошлой жизни я не поступил так же. Значит, глупо не использовать второй шанс.

Министр раскрыл рот, но поперхнулся и не смог ответить. А пока он все-таки пытался выдавить из себя какие-то слова, Наместник уже взмахнул клинком: резко, уверенно, привычным движением. Голова его врага покатился по полу.