МЕДИАНН №2, 2019

Дом ведьмы находился у самой границы Рыболовного Квартала, примыкающего к облюбованному паукоподобными обитателями снов мосту. Между зданиями висела предупреждающая растяжка: в паутине мотался на ветру кусок жести, исписанный символами Великих, которые никто, кроме ведьм, прочесть не мог. Куда более понятным предостережением были болтавшиеся на полупрозрачных нитях высосанные, иссохшие до полной неузнаваемости трупы с раззявленными в беззвучном крике ртами. Здесь заканчивалась территория грязнокровок.

Капра с ужасом в осьминожьих глазах рассматривала высохшие останки, пока наш провожатый открывал дверь. По выражению лица Рабаля понять что-либо было невозможно, скорее всего, он ничего ужасного и вовсе не заметил — потомки Властителя Глубин плохо видят на суше.

Наконец, бандит Вспухшей Дамы справился с дверью. Разместившись в проеме под верным углом, она распахнулась, будто пасть гигантского кита, со свистом впуская в себя воздух. Внутри затхло воняло плесенью и нечистотами. Беспорядочное сплетение лестниц, существующих в разных пространствах, туманило разум. Я дернул за ухо Капру, чтобы та не особенно глазела по сторонам — так недолго и с ума сойти. Лишь ведьмы и их слуги способны без вреда для себя обитать на пересечениях реальностей.

Стараясь смотреть только под ноги, мы проследовали по скрипучим ступенькам за нашим долговязым провожатым, освещавшим путь лампой, набитой ведьмовскими глазами.

Слуга сошел с лестницы и поманил нас за собой по пыльному коридору когда-то явно богато украшенного особняка.

В захламленной спальне на огромной кровати с прогнившим балдахином возлежала она. Из-за атрибутов могущества, которые поглотила, Вспухшая Дама уже давно была неспособна самостоятельно передвигаться. Все то, что отнимала у своих слуг и клиентов, она делала частью себя. Стоило моей трости коснуться трухлявых досок в спальне, как мириады глаз, растущие у нее на боку, повернулись в мою сторону.

— Я ждала тебя, торговец пороком, — трубно возвестила она.

— А ты бы и не прочь поторговать и сама, не так ли? — лукаво заметил я, подтолкнув застывшую на пороге Капру; та едва сдерживала рвотные позывы.

— Пришел сдавать дела? Мудро-мудро, — голоса на разный лад струились из множества ртов на горбу старухи.

— Думаю, ты будешь последней, кому я предложу перенять бизнес.

— Жаль-жаль, — ведьма, наконец, соизволила повернуться к нам лицом. Словно муха на куче дерьма, ее все еще человеческая голова возвышалась над хаотическим скоплением чужих органов и краденых тел. — Зря ты так противишься. Новая эпоха грядет. Этот мир стар, болен, его почти доели. Ты не сможешь прятаться вечно в доме Кеции, уж поверь. Особенно там. Глашатай шепчет, что мир готовится принять нечто особенное, нечто новое…

— Он все время шепчет. И половину ты все равно толкуешь неверно.

— На этот раз все было по-другому. Он будто бы напуган. Почему-то просил передать это именно тебе, и есть у меня подозрение, что речь шла о твоей маленькой шлюшке. Похоже, Глашатай положил на нее глаз, — прошипела ведьма и жеманно захихикала, точно флиртовала со мной.

— И что же? — за внешним безразличием я старался спрятать волнение, которое вызвало упоминание моей Малышки Евы. Значит ли это, что ее заприметил сам Ползучий Хаос?

— В доме неправильных углов, где сделал первый шаг султан, скрывалась дева без отца, что носит в чреве ураган, — монотонно зачитывала хозяйка Рыболовного Квартала, — родится зверь, закроет дверь, вернется старый мир, зажжет он пламя в небесах, начнет кровавый пир…

— Звучит гадко, — резюмировали.

— Такова судьба мира, сутенер! — разразилась старуха каркающим смехом. Ей вторили рты, слюнявыми дырами зияющие на влажных боках. — Шепот Глашатая всегда верен!

— Нам просто нужно спасти нашу подругу, — робко проблеяла Капра, по-своему все же наивная: с ведьмами нельзя общаться напрямую.

— Что это там за козочка? — с хищной лаской пропела Вспухшая Дама. — Выйди, покажись, красавица!

Длинная, усеянная черными отростками рука потянулась к куртизанке. Та стояла ни жива, ни мертва — точно дитя перед сборщиком податей. Узловатый палец намотал угол бордовой ткани, после чего резко дернул, и моя девочка предстала перед ведьмой в одном белье.

— Неужели ты одна из тысяч Младых? — жадно зашипела ведьма. — Воистину, Мейсон, ты находишь жемчужины. Что ты делаешь в наших грязных доках, дитя? Признайся, старый кот, ты ведь не приводил ее ко мне?

— Не приводил и не собираюсь.

— Но почему? За матку дочери Козлоногой Матери я бы щедро заплатила!

— Она все делает под хвост, — соврал я, надеясь выдать шестерку за козырной туз. Весь женский ливер Капра выскребла себе сама, прежде чем сбежать из Чернолесья.

— Вот как, — ведьма, кажется, теряла к нам интерес. — Так зачем же ты пришел, Мейсон? Позлословить, похвастаться своими красотками?

— Нет, мадам, я здесь за помощью. Нужно найти одного аристократа. Кажется, он меня обокрал.

По ребрам Вспухшей Дамы прокатилась волна ухмылок, закончившаяся ядовитым смешком из ее собственного рта.