Медичи

Там, в противоположность дворцу, царила полная тишина. В передней было несколько слуг. Они свободно пропустили Франческо как приятеля их господина. Он быстро отворил дверь и вместе с Бандини вошел в знакомую комнату. Джулиано стоял у окна в богатом костюме, держа в руках шляпу, и задумчиво смотрел в сад.

— Что с тобой, Джулиано? — спросил Франческо. — Неужели ты уж так болен, что даже не можешь появиться в соборе? Ты совсем готов, все уже ушли, время терять нельзя. Идем, идем скорее!

— Я одет и обещал прийти, — со вздохом отвечал Джулиано, — но я, право, не здоров, можешь мне поверить, и только что думал, что мое присутствие ничего не значит, а мне так хорошо было бы спокойно посидеть здесь.

— Твое присутствие ничего не значит? Это уж слишком скромно. Разве ты не то же, что Лоренцо? Твое отсутствие обидит кардинала, так как ты уже отказался от завтрака, а по своему положению ты обязан оказать вежливость пастырю церкви и племяннику папы. Жалко было бы, — прибавил Франческо с улыбкой, — если бы народ не увидал тебя в этом великолепном костюме. Что за чудное шитье! Мне даже завидно.

При этом он рассматривал и трогал шитье на груди Джулиано.

— Могу тебя уверить, — отвечал Джулиано, отстраняясь, — что я не особенно старался наряжаться сегодня и совсем не знаю, откуда взялось это шитье. Если это необходимо, я пойду с вами, но обещайте не задерживать меня на завтрак, все равно это будет напрасно.

— Идем, идем, благородный Джулиано, — вмешался Бандини. — Колокола звонят, значит, кардинал уже в соборе и служба начинается.

Джулиано подошел к большому венецианскому зеркалу, а Франческо шепнул Бандини:

— Я его ощупал, на нем нет кольчуги… Все удастся, и через час мы будем хозяевами Флоренции.

Он взял Джулиано под руку, и они втроем пошли по пустынной улице к собору, окруженному народом. Солдаты Монтесекко охраняли свободный проход.

Внутри великолепный собор представлял пеструю, блестящую картину. Все места были заняты высшими флорентийскими гражданами. Кардиналу было приготовлено место против алтаря. Его окружала личная свита и все общество, собравшееся в доме Медичи. Над ними возвышался дивный купол Брунеллеско, а в окно врывался яркий солнечный свет. Лоренцо стоял за решеткой, любезно предоставив гостям место возле кардинала. Служивший обедню священник стоял у алтаря, освещенного массой свечей, остальное духовенство окружало его. Дым от ладана поднимался густыми облаками. Обедня началась, и чудное пение разносилось под высокими сводами.

Франческо тянул Джулиано через свободный проход к клиросу. Бандини шел за ними.

Монтесекко стоял у входа, чтобы не отдаляться от солдат. Он с тревогой озирался, не зная что будет, но, все еще надеясь, что заговорщики не решатся на дерзкое нападение, тем более что все казалось мирным и спокойным.

Обедня продолжалась.

Молитвенное настроение не особенно проявлялось, так как все были заняты зрелищем. Наконец раздался серебристый звон, на который ответил большой колокол собора. Священник поднял дароносицу, все опустились на колени. И вдруг громкий крик прервал торжественную тишину. Бандини вонзил кинжал в грудь Джулиано. Раненый вскочил, но тут же повалился, обливаясь кровью. Франческо бросился на него и с такой дикой яростью колол уже смертельно раненного Джулиано, что сам наткнулся на собственный кинжал и тоже упал на колени.

В ту же минуту блеснули мечи и кинжалы в руках всех заговорщиков. Кардинал в ужасе вскочил и взбежал на ступени алтаря, где его окружили священники. Антонио Маффеи, стоявший вместе со Стефано Баньоне рядом с Лоренцо, поднял кинжал, но удар, направленный в шею, скользнул по плечу Лоренцо, который, быстро окутав руку плащом, выхватил шпагу, чтобы отпарировать нападение Бандини, бросившегося на него с кинжалом, с которого еще струилась кровь Джулиано.

В одно мгновение друзья Медичи обнажили оружие. Джованни Торнабуони и другие окружили Лоренцо и втолкнули его в ризницу, железную дверь которой Полициано отворил и мгновенно захлопнул, как только Лоренцо был в безопасности. Козимо Ручеллаи бросился навстречу Бандини, только что заколовшему одного из друзей Медичи — Франческо Нори, и выбил у него из рук кинжал, а затем кинулся на Франческо Пацци, который поднялся с колен и убеждал заговорщиков пробиться в ризницу.

— А, ты вовремя подошел! — вскричал Франческо, дрожа от злобы при виде Козимо. — Ты поплатишься за то, что посмел перейти мне дорогу.

И он рванулся к Козимо, но молодой человек, впервые обнажив оружие, с холодным спокойствием защищался острием шпаги.

Франческо старался схватить за рукоятку оружие противника. Когда это ему не удалось, он бросил свой тяжелый, острый кинжал в Козимо, но сам еле держался на ногах, кинжал пролетел мимо, а Козимо направил шпагу в грудь своего обезумевшего врага. Совсем обессиленный, Франческо упал на колени, стараясь еще выхватить шпагу, но оружие Козимо уже прокололо его камзол. Видя перед собой беззащитного врага, Козимо отвел свою шпагу, говоря:

— Я не запятнаю свое оружие кровью убийцы! Тебя убьет топор палача, а не рыцарская шпага!