Медичи

Возводя новый город, Юлий Цезарь втайне мечтал назвать его своим именем — Цезарей. Однако все тайное рано или поздно становится явным. Когда римскому сенату донесли о честолюбивой мечте Цезаря, сенаторы незамедлительно издали указ, направленный против дерзкого замысла Цезаря. Согласно изданному указу, каждый из вождей, воевавших с фьезоланцами, получал равные права, дающие возможность принять участие в строительстве города. Тот из соперников, кто лучше всего справится с работой по строительству своей части города, мог быть удостоен чести дать городу свое имя.

После оглашения указа сената в долину реки Арно устремились соперники Цезаря — Альбин, Макрин, Гней Помпей и Марций. Каждый из них был римским консулом и мечтал не столько о праве дать свое имя городу, сколько о власти над Римом. Разделив территорию на равные части, каждый из консулов, приведя с собой строителей, приступил к возведению нового города.

Альбин вымостил улицы нового города великолепной мостовой, фрагменты которой были найдены в 1889–1890 гг.; Макрин построил акведук, который снабжал город чистейшей водой, поступавшей из природных источников; Гней Помпей окружил город мощной каменной стеной с башнями, разрушенной затем племенами германцев; Марций занялся строительством грандиозного дворца, по размаху и мощности воздвигаемых стен напоминавшего больше военную цитадель. Каждый из соперников стремился завершить свое архитектурное творение раньше других, однако никто из них так и не был выбран победителем. Никому не удалось опередить по скорости строительства своих противников. Чтобы не разжигать пламя войны между римскими консулами, в Риме построенный город стали называть «малым Римом».

Что же касается фигуры Цезаря, то легенда ничего не говорит о его личном участии в строительстве города. Зато о роли Цезаря при закладке нового города красноречиво свидетельствуют исторические факты. Так, согласно древнейшим хроникам, а не древним легендам, в 59 г. до н. э. по декрету первого консула Рима Юлия Цезаря на правом берегу реки Арно было заложено военное поселение — Colonia Fiorentina. Эта единственная сохраненная в истории дата позволяет вести точный отсчет существования города Флоренции.

Вполне вероятно, что Цезарь, подобно великому Александру Македонскому, втайне действительно вынашивал мечту дать новому поселению свое имя. Однако исторически более убедительно выглядит версия, согласно которой новое поселение было названо Цезарем из-за живописных окрестностей долины реки Арно, весной утопающих в цветущих алых диких ирисах. «Ирис» в латинском языке обозначает «цветущая», или «Флоренция», а в Древнем Египте цветок ириса символизировал искусство красноречия, которым Цезарь владел в совершенстве.

Спустя десятилетия дикие ирисы стали частью герба города Флоренции. Цветоводы знают, что флорентийские ирисы занимают особое место среди прочих цветов. Однако лишь только вид ирисов, растущих в окрестностях Флоренции, имеет корневища, из которых уже в древности люди научились извлекать эфирное масло с характерным запахом фиалки. Не случайно флорентийские ирисы иногда называют фиалковым корнем. Цветок ириса часто изображался в качестве геральдических знаков на родовых гербах знатных флорентийцев. Со временем форма цветка меняется, превращаясь в знаменитый «цветок лилии». Именно в таком стилизованном виде ирис попадает в герб дома Медичи.

Медичи никогда не забывали, кому Флоренция была обязана своим появлением на карте Италии. В 1486 г., повторяя экстравагантность Юлия Цезаря, стремящегося «хлебом и зрелищами» укрепить свою политическую власть, Лоренцо Великолепный приказывает привезти во Флоренцию жирафа, ставшего частью заключенного с египетским султаном договора. Точно так же, желая подчеркнуть безграничность своей власти, в 46 г. до н. э. Цезарь привез в Рим жирафа, чтобы публично предать несчастное животное смерти на глазах беснующихся римлян. Жестокие и честолюбивые правители — и Цезарь, и Медичи — делали все, чтобы укрепить свою власть над толпой.

Кроме римских всадников по решению Цезаря в город пришли потерявшие родной кров фьезоланцы. Территория города была поделена таким образом, что в нем смогли жить в добром соседстве благородные римляне и воинственные фьезоланцы.

Легенда о происхождении флорентийцев найдет отражение в «Божественной комедии» Данте Алигьери, объяснявшего смуты в городе несхожестью двух этих народов. Данте, уроженец Флоренции, называл римлян злосчастнейшим племенем, а флорентийцев, потомков фьезоланцев, Данте с презрением называет в «Божественной комедии» «фьезоланским отродьем». Именно эти стихийные и безжалостные смуты горожан и лишили в конечном итоге политической власти семейство Медичи. Внимательный читатель «Божественной комедии» Данте может найти еще одну версию, касающуюся уже небесных покровителей флорентийцев.