Медичи

Год 1484-й на Балканах был отправной точкой начавшейся экспансии воинственного султана Баязида II против христианских народов Балканского полуострова. Видя усилившиеся военные позиции Баязида II, в 1487 г. папа римский Иннокентий VIII выступил с призывом к европейским правителям объединить усилия для нового крестового похода, чтобы защитить христианский мир от неверных. Призыв папы был услышан европейскими монархами, однако существовавшая между европейскими государствами и папским престолом вражда стала серьезной преградой для объединения общих усилий. Одним из тех, кто не мог допустить заключения любого соглашения со Священным престолом, был неаполитанский король Фердинанд. Международная ситуация усложнилась еще больше в 1489 г., когда на политической сцене появился новый игрок — младший брат султана Баязида, султан Джем, рожденный от сербской княжны, исповедовавшей христианство. Еще в 1482 г. султан Джем поднимает мятеж против своего брата, но, потерпев неудачу, он скрывается под именем Зизима на острове Родос, найдя защиту у гроссмейстера ордена Святого Иоанна Иерусалимского Пьера д’Обюссона, превратившего остров в важный рубеж христианского мира на пути продвижения Османской империи.

Постепенно султан Джем становился в глазах европейских политиков важной политической фигурой. Они понимали, что султан Баязид никогда не нападет на страну, в которой будет жить его брат и главный соперник. За право иметь такого пленника вели борьбу венецианский дож, король Неаполитанский, король Венгрии, герцог Лотарингский Рене II, французский король, папа Иннокентий VIII. Каждый из перечисленных политиков надеялся разыграть, используя султана Джема, свою политическую карту. Пьеру д’Обюссону предлагались огромные деньги, которые участники политической дуэли намеревались взять в долг у ведущих банковских домов, в том числе и у банковского дома Медичи. Самым крупным игроком этой рулетки оказался египетский султан Кайт-бей, власть которого распространялась на все побережье Северной Африки, Палестины, Сирии. Кайт-бей был личным врагом опасного и коварного Баязида, что заставляло его искать поддержку в лице христианских правителей. Он предложил за пленника 600 тыс. дукатов, сумма огромная по тем временам, а в качестве посредника в решении этого непростого вопроса султан избрал Лоренцо Медичи. Вопрос о передаче пленника должен был решить король Франции, вассалом которого был гроссмейстер ордена Пьер д’Обюссона, к которому от имени султана и должен был обратиться Лоренцо Медичи. Пьер д’Обюссон происходил из древнего рода французских аристократов. Уже в ранней молодости он принимал участие в походах против неверных под знаменами католической церкви. В 1476 г. он был избран гроссмейстером ордена иоаннитов, проявив незаурядный талант стратега и невероятное мужество при осаде острова Родос турецкими войсками.

Флоренция, активно развивая внешнюю торговлю в период правления Лоренцо Медичи, стремилась наладить, как бы сегодня сказали экономисты, прямые торговые связи с Египтом. Заключая договор с султаном Египта, флорентийцы желали избавиться от посреднических торговых услуг, которые традиционно им оказывали венецианские купцы. Направляя к Медичи посольство, султан Египта вместе с богатыми подарками отправил в 1487 г. во Флоренцию несколько видов дорогих и редких животных, среди которых особо выделялся жираф, животное, крайне редкое в Европе. Так несчастное животное стало частью политического договора.

Вполне допустима версия, что Лоренцо Медичи лично попросил привезти во Флоренцию жирафа. Для того чтобы получить это экзотическое животное, Лоренцо Великолепный, тщательно скрывая истинный смысл подарка, который знал лишь он один, употребил весь свой дипломатический талант. Дело в том, что жираф, подаренный Лоренцо Медичи египетским султаном, был отнюдь не первым жирафом, появившимся на итальянской земле. Еще в 46 г. до н. э. в зверинец, созданный в Риме по приказанию Юлия Цезаря, был привезен жираф, названный римлянами «камелопардом» (лат. Camelopardalis), поскольку в глазах римлян это странное животное соединяло в себе черты хищного леопарда и безобидного верблюда. Жираф вызывал у римлян непреодолимый животный ужас, что и позволило Цезарю использовать чувства римлян для укрепления собственной власти. По приказу Цезаря при большом стечении народа несчастное животное было отдано публично на растерзание стае львов, содержащихся в том же зверинце.