Медицина Древней Руси (сборник)

«Несмотря на некоторую осведомленность русского лечца в области “теории” хирургии, само хирургическое лечение допетровской эпохи отличалось значительным консерватизмом, – полагал Богоявленский. – Если не считать активного вмешательства при чумных бубонах (“просечение их топорком”) и случаев кровопускания, то все оно почти сводилось к обработке ран и язв. Некоторые хирургические операции, даже такие, как ампутация конечностей, были небезызвестны народной медицине. Но упоминания о них в тексте приводятся попутно, мимоходом. Сами русские врачеватели не ставят эти радикальные мероприятия своей целью, не стремятся к ним, а самих себя прямо противопоставляют хирургам – “мастерам кои раны лечуть”. О зашивании ран русская народная медицина знает, но об иглах и швах в рукописях нет упоминаний. Костные переломы, несомненно, успешно лечились русскими врачевателями, но ни одного типа неподвижной повязки в лечебниках не приведено… Это был младенческий период русской хирургии. Эмпирические познания находились в процессе медленного накопления»[176].

Полагаю, что все-таки этот возраст русской хирургии вряд ли правильно называть «младенческим» – скорее, он был ближе к «подростковому».

В самом деле, так называемая «массовая» хирургическая помощь в России тогда не намного отличалась от таковой в странах Европы. Например, ампутации конечностей («оттирания»), о которых в летописях упоминалось «попутно, мимоходом», – эти сложнейшие по тем временам операции хотя и нечасто, но все-таки производились русскими резалниками, об этом сохранились исторические свидетельства. Раз делали средневековые лечцы «сшивание» ран – значит, использовали они и соответствующие инструменты и приспособления (иглы, нити и пр.). Операции производили «на лавке лекарской» (операционном столе). Для транспортировки раненых с переломами конечностей и их лечения применяли шины из различных подручных предметов – об этом тоже упоминалось в летописях. Не было, правда, у нас тогда профессоров хирургии – так и в Западной Европе, несмотря на многовековое существование университетов, они насчитывались буквально единицами. Не было и «братств хирургов» – только потому, что разделение медицины и хирургии было неведомо в России ни тогда, ни потом…

В XVII в., да, пожалуй, и еще раньше, распространенным медицинским сочинением был «Прохладный Вертоград». В этой рукописи, представлявшей собой своеобразную «фармакопею», содержались сведения о лечебном действии многих лекарств, приготовленных из растений, животных, минералов и пр. В конце рукописи были чисто «терапевтические» разделы, например, «О науке и о знаменах в людских немощах, по некоторым знаменам подлинным, по науке лекарской, здорового или нездорового человека», или «О познании пако познати воду человеческую (мочу. – М.М

.) в склянице», или «О науке врача Моисея Египтянина по Александру царю Македонскому»: последний раздел, кстати, был составлан в явном «гиппократовском» духе и содержал полезные гигиенические наставления, связанные с едой и образом жизни в различные времена года[177].

«Прохладный Вертоград» был известен в нескольких списках, отличавшихся друг от друга. Так, В. Ф. Груздев в своей диссертации «Русские рукописные лечебники» (1946) анализировал, очевидно, еще один список «Прохладного Вертограда», который был, по его мнению, переводным произведением и в котором бьши прямые ссылки на Гиппократа, Авиценну и других авторитетов медицины. (Как указывалось выше, «Прохладный Вертоград» еще в 1534 г. на русский язык с немецкого перевел доктор Николай Булев.)

Близким к «Вертограду» по содержанию, т. е. лечебником, было вышеупомянутое «Сказание о пропущении вод». Этот лечебник, переведенный с немецкого языка, представлял собой (впрочем, как и «Вертоград») концентрацию всех передовых достижений тогдашней медицинской мысли Западной Европы[178].

Переводным был и «Лечебник изображенный от многих философов, от мудрых лекарев перепись всяким зельям от всяких недугов» (XVII в.). Характерно, что уже в самом начале этой рукописи, в гл. 2, говорилось: «Филона» Ипократа седьми верст рече быти человеку и о сотворении малого мира сиречь человека»[179]

.

Различные списки этих медицинских сочинений отличались друг от друга: очевидно, позднейшие из них постоянно обновлялись. Но суть их, прослеживаемая в описании теоретических вопросов, в ссылках на достижения врачей древности, прежде всего Гиппократа и Галена, оставалась одной и той же.

Возникновение лечебников (русских врачебников) Л. Ф. Змеев относил к концу XV столетия. Есть, однако, веские основания считать, что они появились гораздо раньше.