Медиум с Саутгемптон-роу

Какими же, интересно, могли быть ответы на такие вопросы? Питт вдруг напрягся, испугавшись того, что может сказать ему Кингсли. Почему Роуз Серраколд в такое исключительно уязвимое время рискнула сделать столь опасный и, возможно, смехотворный шаг? Неужели она совсем не понимала, к чему это может привести? Или поиски ответов были для нее настолько важными, что все остальное не имело значения? Что же могло так мучительно интересовать ее?

– Вопросы были связаны с ее матерью? – уточнил Томас.

– Да.

– И мисс Ламонт удалось связаться с ней?

– Очевидно.

– И что она хотела узнать?

– Вроде бы ничего особенного. – Вспоминая сеанс, Кингсли выглядел озадаченным. – Просто обычные семейные подробности, о других родственниках… давно усопших. О ее бабушке, отце… Она спрашивала об их самочувствии.

– Когда она спрашивала о них? – повысил голос Питт. – В тот вечер, когда убили мисс Ламонт? Или раньше? По возможности вспомните, пожалуйста, поточнее, что говорилось – это может очень помочь нам.

Рональд задумчиво нахмурился.

– Мне крайне трудно представить, что эта дама могла причинить какой-то вред мисс Ламонт, – убедительно произнес он. – Она, конечно, эксцентричная, яркая личность, но я не заметил в ней никакого гнева, никакой недоброжелательности или враждебности. Скорее… – Генерал умолк, не закончив фразу.

Телман подался вперед:

– Продолжайте, – ободрил Питт военного.

– Скорее страх, – тихо закончил тот, словно сам когда-то переживал такое же чувство. – Но вам нет смысла спрашивать меня, чего она боялась, поскольку я не могу даже представить себе этого. Казалось, ее очень волновало, доволен ли ее отец, вылечился ли он. Странный вопрос, на мой взгляд, – словно его болезнь могла проявиться и в ином мире. Но, возможно, такое беспокойство объяснимо для человека, любившего кого-то. Любовь не всегда подчиняется доводам разума. – Рональд по-прежнему прятал глаза, словно говорил и о своих тайных чувствах.

– А второй мужчина, что он хотел узнать? – продолжил расспросы Томас.

– Честно говоря, не помню ничего конкретного, – нахмурившись, произнес Кингсли таким тоном, словно только сейчас с изумлением осознал это.

– Но он ведь присутствовал на сеансах вместе с вами как минимум трижды? – напомнил ему Питт.

– Верно, он выглядел глубоко озабоченным, – уверенно заявил генерал и уже открыто, ничего не пытаясь скрыть, взглянул на Томаса.

Этот незнакомец явно не волновал его и не вызвал у него даже сочувствия.

– Он задавал какие-то очень серьезные вопросы и не успокаивался, пока не получал ответов, – пояснил военный. – Однажды я даже спросил мисс Ламонт, не считает ли она его циником или скептиком, но она, казалось, понимала причины его интереса, и они совсем не тревожили ее. Я… я счел это… – Он опять умолк.

– Странным? – подсказал Сэмюэль.

– Нет, я хотел сказать – утешительным, – возразил Кингсли.

Он не стал пояснять свою мысль, но Питт понял его. Мод Ламонт приходилось быть крайне убедительной в ее искусстве, какова бы ни была его природа, чтобы присутствие скептика не испортило ее сеансы. Но, с другой стороны, она, очевидно, не ощущала чью-то ненависть, что в итоге и привело ее к смерти.

– И тот неизвестный не пытался ни с кем связаться, не называл никаких имен? – напористо спросил инспектор.

– Называл несколько, – возразил ему Рональд, – но без особого пыла. Мне даже показалось, что он называл имена наугад.

– А что, собственно, он пытался выяснить? – не сдавался Питт.

– В общем-то, я так и не понял, – признался военный.

Томас серьезно посмотрел на него:

– Нам неизвестно, кто он, генерал Кингсли. Возможно, именно он убил Мод Ламонт. – Питт заметил, что генерал поморщился и его взгляд вновь стал растерянным. – Что вы можете сказать о его голосе, его манерах или, может, о каких-то характерных чертах? Стиле одежды или, к примеру, о его воспитании? Назвали бы вы его хорошо образованным человеком? Высказывал ли он каким-то образом свои убеждения или мнения? Представляете ли вы, каково, допустим, его происхождение, доход или положение в обществе? Какова могла быть его профессия или род занятий? Может, он упоминал о каких-то родственниках, жене – или о месте жительства? Издалека ли ему приходилось ездить на эти сеансы? Постарайтесь припомнить любые мелочи!

И вновь Кингсли погрузился в долгую задумчивость, так что Питт уже опасался, что вовсе не дождется ответа. Наконец генерал все-таки начал медленно говорить:

– Манера его речи выдавала прекрасное образование. Немногочисленные высказывания наводили на мысль о связи скорее с гуманитарными науками, чем с естествознанием. В одежде, насколько я мог видеть или судить по его виду, он придерживался неброского, строгого стиля. Он явно нервничал, но я приписал бы это самой атмосфере сеанса. Не помню никаких особых высказываний, хотя у меня возникло ощущение, что он более консервативен, чем я.

Томасу вспомнилась газетная статья.

– Но разве вы не консервативны, генерал Кингсли? – поинтересовался он.