Медное королевство

Нари промолчала. Да, она отгораживалась от окружающих, это естественно. За редким исключением, все, кого она знала, предавали ее — а некоторые и не единожды.

Подушечкой большого пальца он погладил ее ладонь. Пальцы Нари непроизвольно дернулись, и она скорчила гримасу.

— Сегодня я наложила столько швов, что, кажется, мой внутренний целительский радар перестал распознавать мышечную боль.

— Позволь мне.

Мунтадир обеими руками обхватил ее ладонь и начал массаж, умело, словно всю жизнь этим занимался, разминая узлы.

Нари выдохнула, чувствуя, как напряжение в больных пальцах начинает таять.

— Кто научил тебя этому?

Он потянул за пальцы, вытягивая их. Восхитительные ощущения.

— Подруга.

— Вы с этой якобы подругой были одеты во время этого урока?

— Ну, зная, о ком идет речь… очень может быть, что и нет, — усмехнулся он бесстыжей улыбкой. — Хочешь узнать, чему еще она меня научила?

Нари закатила глаза.

— Я не захотела изливать тебе душу, и тогда ты решил соблазнить меня с помощью опыта, полученного от другой женщины?

Он заулыбался еще шире.

— Жизнь в политике научила меня творческому подходу к решению проблем. — Он легонько провел пальцами по ее запястью, и Нари непроизвольно вздрогнула от его прикосновений. — Очевидно, что ты слишком занята для супружеского ложа. Но как иначе мы поддержим мир, ради укрепления которого и затевался наш союз?

— У тебя нет совести, ты в курсе? — спросила она, уже беззлобно. Мунтадир был слишком хорош в этих делах.

Его пальцы вычерчивали замысловатые узоры на коже ее запястья, а в глазах блестел озорной огонек.

— Ты не жалуешься, когда все-таки приходишь в нашу постель.

К щекам прилил жар, и виновато в этом было не одно только смущение.

— Ты переспал с половиной Дэвабада. Было бы странно, если бы за это время ты не набрался опыта.

— Звучит как вызов.

Его хулиганское выражение лица ничуть не охладило предательского жара, расплывающегося у нее в животе.

— У меня работа, — стала отпираться она, когда он усадил ее к себе на колени. — Дюжина пациентов ждет своей очереди, если не больше. И вообще, мы в саду. Кто-то может…

Нари умолкла, когда Мунтадир прижался губами к ее щеке и начал нежно целовать шею.

— Никто ничего не увидит, — невозмутимо пообещал Мунтадир, и с каждым словом ее кожу обдавало горячим дыханием. — Тебе явно необходимо снять напряжение. Считай это своим профессиональным долгом. — Его пальцы скользнули Нари под тунику. — Наверняка твои пациенты останутся довольны, если бану Нахида займется их лечением, когда будет не в таком скверном настроении.

Нари вздохнула и вопреки себе прижалась к нему ближе. Его губы опустились ниже, борода уже щекотала ее воротник.

— У меня не скверное…

Из-за дерева донеслось вежливое покашливание, и кто-то пискнул:

— Эмир?

Мунтадир не убрал от нее ни своих рук, ни губ.

— Что?

— Ваш отец желает говорить с вами. Говорит, по срочному делу.

Нари оцепенела. Напоминание о Гасане вмиг охладило ее пыл.

Мунтадир вздохнул.

— Ну, конечно, по срочному. — Он отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза. — Поужинай сегодня вместе со мной, — попросил он. — Я прикажу подать твой странный цветочный чай, а ты можешь попрекать меня моим бесстыдством, сколько твоей душеньке будет угодно.

Нари вовсе не хотелось ужинать в его компании, но она бы точно не стала отказываться от продолжения того, что они здесь начали. В последнее время она действительно была слишком напряжена, а за ночи, проведенные в спальне Мунтадира, она, как правило, высыпалась лучше обычного: слуги попросту не рисковали нарушать покой эмира и его супруги, если только пациент не был совсем при смерти.

К тому же промелькнувшая в его глазах надежда взывала к той малой толике нежности, которая еще теплилась в сердце Нари. При всех его недостатках, каковых у Мунтадира было предостаточно, он как никто умел очаровать.

— Я постараюсь, — сказала она, сдерживая улыбку.

В ответ он широко улыбнулся. Казалось, что он искренне рад ее ответу.

— Вот и чудесно. — Он убрал с нее руки.

Нари поспешно расправила тунику. Нельзя возвращаться в лазарет в таком виде, как будто… как будто она только что занималась тем, чем действительно только что занималась.

— Не знаю, что хочет твой отец, но удачи тебе.

Мунтадир закатил глаза.

— Уверен, очередной пустяк. — Он приложил ладонь к груди. — Мир.

Она проводила его взглядом, пользуясь моментом, чтобы надышаться свежим воздухом и послушать птичьи трели. Денек стоял дивный, и ее взгляд лениво блуждал по аптекарскому огородику.

Пока не упал на шафита, крадущегося в кустах.

Нари нахмурилась, наблюдая за мужчиной, который торопливо перескочил грядку шалфея и остановился у ивы. Он вытер бровь и нервно оглянулся через плечо.

Странно. Среди садовников иногда попадались шафиты, однако им запрещалось прикасаться к целебным травам — да и кроме того, этот мужчина не показался ей знакомым. Он вынул из-за пояса секатор и разомкнул лезвия, словно намереваясь срезать одну из веток.