Медный страж

— Э-э, нет, — покачал головой Коршунов. — Весь валежник намокнет — как костер развести? Опять одними сухарями с капустой питаться? Это в море все равно, тут в любую погоду на солонине сидишь.

— Гляди, устье! — Среди камышей промелькнула широкая чистая брешь.

— Парус долой!!! — выкрикнул кормчий, скидывая петлю с кормового весла, и судно тут же начало заворачивать носом в море. — Шевелись, малохольные, потом самим веслами работать придется. Балку вниз, но пока не крепите. Малюта, команду на весла!

Ладья начала было весело разгоняться, но упавший парус ослабил ее ход, и она продолжила пологий поворот, поворачиваясь уже носом к замеченному проходу. Инерция еще сохранялась, и судно медленно двигалось к берегу.

— Весла на воду! Поспешать не надо, дно здешнее нам не ведомо. Малюта, двух человек с веслами на нос!

В этот раз судно не мчалось под ударами весел, а кралось, словно заметившая неосторожного мышонка кошка. Вторая ладья, тоже спустившая парус, отставала саженей на триста, а потому нагоняла Детку довольно смело, отмелей не опасалась. Чистый проход между камышами приближался, за ним соблазнительно маячил водный простор.

— Что за электрическая сила? — Ведун потер запястье, на котором стремительно нагревался примотанный тряпицей крестик. Это означало близкое присутствие некой нехристианской магии. — Давненько я ничего подобного не ощущал. Пожалуй, что с прошлой осени.

— Чего не ощущал? — не понял Коршунов.

— Ты вперед смотри, кормчий, не отвлекайся, — посоветовал Олег. — Могут случиться сюрпризы.

— Да нет, русло, вроде, ровное, гладкое. Берега вон, песчаные… О, боги! Табань! Хозяин, как же это? Я сам видел, сам…

Уходящее вперед речное русло, дрогнув, растворилось в камышах, и глубоко сидящая ладья оказалась в центре мелководного затончика, поросшего лилиями и кувшинками. Вода меж плавающих листьев была прозрачна, как воздух, и любой желающий мог разглядеть дно на глубине метра в полтора. И это при осадке ладьи метра в три, не меньше!

— Как же, — растерянно перекрестился Ксандр. — Как же мы так засели-то? Как выбираться станем? Это ж разгружать надобно, выносить, стаскивать…

— Помолчи, — оборвал его ведун, вглядываясь в воду. — Как попали, так и выберемся. Хотела бы нежить болотная нас сожрать, уже бы в трясину засасывала.

Вторая ладья вспенила воду веслами, словно только сейчас заметила странное изменение вокруг, и закачалась саженях в пяти справа. И почти сразу Середин заметил мелькнувшие под листьями длинные золотистые волосы, светлую кожу. По поверхности пробежала волна, закачавшая сочные зеленые кувшинки, замерла. Поднимаясь из глубины, прорисовались между листьями голубые глаза, острый носик. Чуть ниже — крупный розовый сосок на непривычной уже для Олега крупной груди. Обитательница заводи моргнула, снова ушла в глубину. На запястье болезненно запульсировал крест.

— И что дальше? — недоуменно пожал плечами ведун. — Давно людей не видела, заскучала?

Вокруг ничего не менялось. Олег взял у кормчего с груди свисток, дунул в него, помахал рукой Любоводу:

— Ты тут никого не знаешь, друг?

Купец недоуменно развел руками.

— Уверен? Никаких дел у тебя тут не имелось?

Любовод развел руки еще шире.

— А если подумать?

Олег ни разу не слышал, чтобы купец хоть где=то, хоть один раз упомянул про свою мать. Скорее всего, Любовод скрывал от людей, что он сын русалки, и кричать об этом во весь голос, с ладьи на ладью было бы нехорошо. Однако ведун был уверен, что «в гости» здешние красотки зазвали именно родича, а не кого-то еще. Во всяком случае, лично его так вежливо болотницы, навки, водяные и прочая нечисть к себе не приглашали. Обычно обходились по-простецки — промоиной подо льдом или топким окном среди вязей.

Новгородец опять замотал головой.

— Ну и что теперь делать? — Ведун почесал в затылке, вздохнул и начал раздеваться.

— Ты чего, хозяин? — забеспокоился кормчий.

— А что, вместо меня хочешь? — поинтересовался Олег, стаскивая порты.

— Нечисто тут, прости Господи, — перекрестился Коршунов.

— Вот то-то и оно.

Ведун вскочил на борт, коротко оглядел кувшинки под ногами, высмотрел прогалинку и, поджав ноги, «бомбочкой» скакнул туда.

Вода обняла холодом — неприятным, но вполне терпимым. Ноги коснулись вязкого ила, и Олег, чтобы не взбаламутить воду, заработал ногами, плывя под овальными листьями на глубине полуметра. Очертания окружающих предметов стали расплывчатыми, мягкими. Стебли казались поросшими ворсистым мхом, еще не дотянувшиеся до поверхности бутоны цветов — похожими на ватные шарики.