Медовый месяц в улье

Гарриет закрыла глаза, представив себе комнату такой, какой она была в то странное утро.

– Кажется…

И снова их открыла. Питер нежно положил руки на края радиоприемника.

– Да. Именно так. Я знаю. Он выдвинул приемник вперед, чтобы он стоял точно под горшком. Я сидел близко к нему, на краю дивана, поэтому и запомнил.

– Я тоже это заметила. Но вспомнить не смогла. Он тихо придвинул радио к стене и сам шагнул вперед. Теперь горшок висел точно над его головой – на три дюйма выше ее.

– Надо же, – сказал мистер Гудакр, с удивлением обнаружив, что происходит нечто важное, – как это все загадочно.

Питер не ответил – он стоял, тихо поднимая и опуская крышку радиоприемника.

– Вот так, – шептал он. – Вот так… Говорит Лондон.

– Боюсь, я слишком бестолков, – снова вступил викарий.

На сей раз Питер посмотрел на него и улыбнулся.

– Глядите! – Он слегка тронул горшок, и тот плавно закачался на восьмифутовой цепи. – Это возможно. Господи! Это возможно. Мистер Ноукс ведь был примерно с вас ростом, так, падре?

– Около того. Около того. Я был, может быть, на дюйм его выше, но не более.

– Будь я повыше, – с сожалением сказал Питер, который нервно относился к своему росту, – у меня было бы побольше мозгов. Но лучше поздно, чем никогда.

Он снова оглядел комнату, скользнул взглядом по Гарриет и викарию и остановился на Бантере.

– Видите, – сказал он, – у нас есть первый и последний член последовательности – надо только вставить средние члены.

– Да, милорд, – бесцветным голосом согласился Бантер. Сердце его забилось. На этот раз обратились не к молодой жене, а к нему, к старому испытанному товарищу, с которым раскрыта сотня дел. Он откашлялся. – Если позволите внести предложение, то лучше сначала удостовериться, что цепи отличаются по длине.

– Совершенно верно, Бантер. Так держать. Берите стремянку.

Гарриет смотрела, как Бантер залезает на стремянку и берет латунную цепь, машинально протянутую викарием. Но шаги на лестнице услышал Питер. Не успела мисс Твиттертон войти, как он бросился ей наперерез, а когда она повернулась, закрыв дверь за собой, он уже стоял рядом.

– Ну вот, все в порядке, – радостно сказала мисс Твиттертон. – Ой, мистер Гудакр, я думала, вас уже не застану. Хорошо, что кактус дяди Уильяма достанется вам.

– Бантер как раз этим занимается, – сказал Питер. Он стоял между ней и стремянкой, надежно закрывая ее четырем футам восьми дюймам обзор своими пятью футами девятью дюймами. – Мисс Твиттертон, если вы правда закончили, то не могли бы сделать кое-что для меня?

– Ну конечно – если только я справлюсь!

– Кажется, я выронил где-то в спальне свою авторучку, и опасаюсь, что кто-то из этих ребят на нее наступит. Если вас не затруднит…

– Что вы, я с удовольствием! – вскричала мисс Твиттертон, радуясь простому заданию. – Сию минуту побегу искать. Всегда говорю, что у меня талант находить вещи.

– Вы невероятно добры, – сказал Питер, мягко подвел ее к выходу, открыл дверь и закрыл за ней. Гарриет ничего не сказала. Она знала, где Питерова ручка, потому что видела ее во внутреннем кармане пиджака, когда искала сигареты. У нее похолодело под ложечкой. Бантер, быстро спустившись со стремянки, стоял с цепью в руке, словно готовился по сигналу заковать преступника в кандалы.

– Разница четыре дюйма, милорд. Хозяин кивнул.

– Бантер… нет, давай ты, – увидев Гарриет, он за говорил с ней, как с лакеем. – Поднимись по черной лестнице и запри там дверь. И сделай так, чтобы она тебя не услышала, если получится. Вот ключи от дома. Запри двери – переднюю и заднюю. Убедись, что Раддл, Паффет и Крачли в доме. Если кто-нибудь что-нибудь скажет – это я приказал. И верни ключи мне – ты поняла?.. Бантер, возьмите стремянку и посмотрите, нет ли в стене или потолке с той стороны камина какого-нибудь крюка или гвоздя.