Медведь и Дракон

– Вижу его! – И этот истребитель также находился в пределах досягаемости «Слэммера». – «Фокс-1», «Слэммер». – Его пятая ракета этого утра сорвалась с направляющих, помчалась на восток, склоняясь вниз. И снова Уинтерс направил нос своего истребителя на цель, гарантируя, что он запишет это на плёнку… да! – Всплеск. Бронко видел всплеск: вроде это пятый.

– Подтверждаю, Бронко сбил пять китайских истребителей, – сообщил «Орёл-2». – Хорошая работа, приятель.

– Что ещё вокруг нас?

– Ведущий «Кабан», бандиты уходят на юг, включили форсаж, только что превысили один Мах. Мы зарегистрировал девять сбитых самолётов и один повреждённый, и шесть бандитов возвращаются к себе в амбар, коней.

– Понял, принял, «Орёл». Что ещё происходит сейчас?

– Ничего, ведущий «Кабан».

– Где ближайший танкер?

– Можете заправиться от Оливер-6, вектор ноль-ноль-пять, расстояние двести, конец.

– Понял тебя. Звено, это Бронко. Соберёмся и направимся на заправку. Выстраивайтесь за мной.

– «Два». «Три». «Четыре».

– Как дела у нас?

– Скиппи сбил одного, – доложил его ведомый.

– Дакки сбил двух, – сообщил лидер второй пары.

– «Призрак» сбил двух и одного повредил.

«Не все в порядке с арифметикой, – подумал Уинтерс. – Черт побери, может быть, парни на АВАКСе что-нибудь напутали». Вот почему на истребителях стоят видеозаписывающие приборы. В общей сложности, удачное утро. Лучше всего то, что они нанесли изрядный урон «Фланкёрам» китайских коммунистов и, наверно, подорвали уверенность их пилотов. Подорвать уверенность лётчика-истребителя почти так же хорошо, как и сбить его, особенно если им удалось сунуть в мешок командира их эскадрильи. Это разозлит уцелевших пилотов, но одновременно заставит их усомниться в самих себе, в их доктрине и их истребителях. И это хорошо.

* * *

– Какие новости?

– Пограничная оборона сделала всё, что можно было ожидать от них, – ответил полковник Алиев. – Главная новость заключается в том, что большинству наших людей удалось уцелеть. Общее количество убитых меньше двадцати, и пятнадцать раненых.

– Что им удалось переправить сейчас через реку?

– По моим сведениям, части трех механизированных дивизий. Американцы сообщили, что китайцы навели шесть мостов и они действуют полным ходом. Так что мы можем ожидать, что количество китайских частей, переправившихся на нашу сторону, будет быстро увеличиваться. Разведывательные части китайцев продвигаются вперёд. Мы поймали некоторых в засады, но пленных пока нет. Направление их движения в точности соответствует тому, как мы предвидели, равно как и скорость наступления.

– Есть хорошие новости? – спросил Бондаренко.

– Да, товарищ генерал. Наши ВВС и американские друзья изрядно расквасили нос китайским военно-воздушным силам. Мы сбили больше тридцати их истребителей, потеряв только четыре наших, и два пилота катапультировались. Нам удалось захватить шесть китайских лётчиков. Их отвезли на запад для допроса. Маловероятно, что мы получим от них полезную информацию, хотя я думаю, что наши ВВС будут выпытывать у них технические детали. Их планы и цели совершенно очевидны, и они в точности следуют своим планам или даже немного опережают их.

Все это не являлось неожиданным для генерала Бондаренко, но тем не менее было неприятным. Его разведывательное управление хорошо справлялось со своей работой и докладывало ему, что им стало известно и чего они ожидают. Однако все это походило на метеорологический прогноз зимой: «Да, сейчас холодно, и да, идёт снег, и нет, мороз и снег в ближайшее время, вероятно, не прекратятся, и как жаль, что у вас нет тёплого пальто». Бондаренко получал практически идеальную информацию, но он был не в силах изменить ситуацию. Очень хорошо, что его лётчики сбили столько китайских истребителей, но главным для него было остановить китайские танки и бронетранспортёры с пехотой.

– Когда мы сможем атаковать с воздуха их передовые части?

– Мы начнём операции «воздух-земля» сегодня вечером – удары нанесут наши штурмовики Су-39, – ответил Алиев. – Но…

– Но что? – потребовал Бондаренко.

– Не будет ли лучше дать им продвинуться вперёд с минимальным сопротивлением с нашей стороны в течение ещё нескольких дней? – Это было смелым заявлением начальника его оперативного управления. В то же время оно было правильным, после недолгого размышления решил Геннадий Иосифович. Если его стратегическим намерением было заманить противника в глубокую ловушку, зачем тратить силы до того, как ловушка будет полностью готова? Это ведь не Западный фронт в июне 1941 года, и у него не было Сталина, сидящего в Москве с метафорическим пистолетом, приставленным к его голове.