Медвежье солнце

Слезы опять зацарапали изнутри, и, как назло, закурить было нельзя – не в покоях же Полины. Да и берманы очень чувствительны к запахам. Придется потерпеть.

– Как ты себя чувствуешь? – задала я банальнейший из вопросов. Пол, придерживая юбки руками, прошла в сторону туфель, надела их, став еще выше и величественнее. Она ярким пятном отражалась в окне – там уже наступал зимний сумрак.

– Да как сказать, Мариш, – проговорила она, поглядывая на себя в зеркало. – Одновременно охота и смеяться, и плакать. Вот тут, – сестренка показала на живот, – и от макушки до пяток будто дрожит струна. Жутко мне так, что руки леденеют, и в то же время я самая счастливая на свете. И на затылке волосы дыбом, и слезы постоянно пытаются пробиться. Вроде и страшно, и весело, и уже по вам скучаю, и хочется поскорее к Демьяну. И еще это предсказание…

– Какое предсказание? – насторожилась я.

Поля махнула рукой.

– Да… заглянули с Демьяном к шаману на ярмарке в Бермонте, так он всякой страшной дряни наговорил. Как вспомню – трясти начинает.

– Не верь, – твердо приказала я. – Не думай о плохом. Все будет хорошо. У вас с Демьяном просто не может быть плохо.

Полинка с отчаянием посмотрела на меня и зябко передернула плечами.

– Выпей успокоительного, – предложила практичная Алинка.

Сестра упрямо фыркнула, как лошадка, и даже ногой притопнула.

– Чтобы отупеть и ничего не запомнить? Ну уж нет, я хочу ощутить этот день полностью. Я столько его ждала!

Да уж, настроение у нее правда менялось со скоростью метеора.

Снова открылись двери – зашла Ангелина. Молча осмотрела сестру, подошла и обняла ее.

– Ты счастлива? – спросила она, испытующе глядя на Полину.

– Да, – заверила ее Пол. – Очень.

Ани еще посмотрела на нее, улыбнулась и расслабилась.

– Тогда в добрый путь, Полюш. И помни: что бы ни было, ты можешь обратиться ко мне. Я всегда помогу.

Поля снова скривила губы, и я, спохватившись, сунула ей под нос красную розу из стоявшего тут же букета. Чтобы отвлеклась.

– Спасибо, – пробормотала она, отталкивая цветок. – Может, успокоительное – не такая плохая идея?

Заглянула Василина, улыбнулась. Она, в отличие от нас, Полинку уже видела.

– Пятнадцать минут, Пол.

– Мамочки! – простонала счастливая невеста с ужасом и сжала в кулаках тонкий шифон юбки.

– А полог? – воскликнула внимательная Василина. – Поля, почему не прикрепили полог? Где стилист?

Началась суматоха. Забежала парикмахер, начала крепить на волосах Полинки золотистую накидку – спереди она спускалась до губ, сзади ложилась мягким полукругом на пол. Полог словно отрезал сестричку от нас и от прошлой жизни.

– Отсюда все выглядит совсем сказочным, – сообщила она с нервным смешком. – Вы такие солнечные.

«Пусть у тебя вся жизнь будет сказочной, сестричка».

Я опустила глаза – Полинка все еще мяла платье, – протянула руку и сжала ее пальцы. Холодные и влажные. Она вздохнула и крепко схватилась за меня.

У нас на головах тоже были накидки, только короткие и не такие плотные. Мудрые берманы еще в древности придумали на свадьбах закрывать незамужним девицам лица и волосы, оставляя видимыми только губы, чтобы жених вдруг не соблазнился какой-нибудь красоткой и не бросил невесту. Мы все ворчали по этому поводу, кроме Алины. «Зато я смогу присутствовать на всей церемонии и не прятаться от журналистов», – сказала она.

– Пора, Полина, – Василина посмотрела на часы. – Пойдем.

– Ты такая спокойная, – с легким упреком пожаловалась Полинка. – Я же с ума схожу.

– Я просто считаю, что все предопределено, милая, – объяснила Васюша, сочувственно улыбаясь. – У каждой из нас свое предназначение. Если этот мужчина твой, то смысл сходить с ума? Все равно ты уйдешь к нему. Хотя я тебя понимаю, я свою свадьбу едва помню, – тут она замолчала и немного покраснела. – Посмотри: мы не могли быть с Марианом, но все-таки мы вместе. Хотя все было против – и наше положение, и расстояние, и… мама.

– Как бы я хотела, чтобы она была здесь, – тихо сказала невеста.

Мы вдруг все застыли, объединенные общей историей и воспоминаниями, – и как-то одновременно собрались в кружок, прижались друг к другу. Таким я и запомнила этот день – наш сестринский круг, теплый и крепкий, отражающийся в большом зеркале, яркие огни светильников, тонкая тревога, шум голосов за дверью и мы – одна любовь на шестерых, одно сердце, одно счастье.

– Мои леди, – прозвучал от двери осторожный голос Сениной. – Простите меня, но время…

– Конечно, Марья Васильевна, – ответила Василина благодарно. – Идем.

В зале телепорта было людно – и шуршащий многоголосый шепот стих при нашем появлении. Роскошные дамы, элегантные кавалеры. У входа нас встречал Мариан – он подал руку Василине, улыбнулся Полинке. Я скользнула взглядом по Стрелковскому, стоявшему рядом с Тандаджи, и увидела Мартина, который официально должен был сопровождать меня. Маг, элегантный, непривычно серьезный, поклонился мне, подмигнул, и я едва удержалась, чтобы не рассмеяться.