Медвежье солнце

Когда по тонкому тяжелому камню с иглой посередине побежала кровь, зашипела, впитываясь в бороздки, и были произнесены необходимые слова, Пол решительно сняла с шеи мужа подвеску, закатала рукав. Ее гвардейцы вряд ли одобряли происходящее, но слово королевы – закон. И они, напряженно сжимая оружие, следили и за колдуном, и за берманами, звереющими на глазах. Очень бы не хотелось начинать бой с теми, с кем должен стоять плечо к плечу.

– У меня все с собой, – сказал Рибер, снова залезая в сумку, и достал шприц. – Потерпите, ваше величество.

Он аккуратно набрал в иглу крови из вены, снял пробирку, закупорил. Выжидательно взглянул на королеву – и Поля взяла его за руку, провела к мужу.

Она ждала. Верила. Молилась, пока колдун водил над Демьяном руками, бормотал, а от ладоней его шло зеленоватое сияние. Покачивалась туда-сюда, обхватив себя руками и впившись ногтями в предплечья. В спальне стояла звенящая тишина. Долго, очень долго.

Наконец колдун поднял голову – она увидела приговор в его глазах и заледенела.

– Я не могу, – сказал он. Темный сделал шаг в сторону, покачнулся. Он был страшно бледен. – Не понимаю почему. Я делал препарат с тем расчетом, что он ослабит его, но не убьет – иммунитет Бермонтов должен был сыграть свою роль, – но, видимо, неверно рассчитал концентрацию. И сейчас болезнь еще сильнее. Простите, ваше величество.

– Отдайте подвеску, – безжизненным голосом потребовала Пол. Ей было холодно и тускло.

Рибер печально покачал головой, выдохнул, чернея и опуская плечи, быстро шагнул за щит, неуловимым движением руки открыл Зеркало – и бросил туда и подвеску, и склянку с кровью. Скорчился, рухнул на пол под топот рванувших к нему охранников, застонал, забился в конвульсиях – и затих.

В спальне снова стало оглушающе тихо. Солдаты расступались, открывая застывшей королеве обзор.

– Мертв, – сказала Люджина, прижимая пальцы к шее колдуна. – Клятва сработала. Мне очень жаль, ваше величество.

Полина сжала зубы, чувствуя, как отливает кровь от лица и деревенеет тело. Внутри звенела, разлетаясь на мелкие осколки, ее безумная надежда. Неужели проиграла?

Королеву повело, руки и ноги вдруг стали чужими, и она сделала назад шаг, другой, прислонилась к шершавой стене и начала сползать вниз. Рядом стоящий Свенсен вовремя среагировал – поддержал, отнес в гостиную, уложил на диван. Только чудовищным усилием воли Полина удержалась в сознании. И словно сквозь толстый слой стекла наблюдала, как появляется в покоях Игорь Стрелковский, как шумят рассерженные голоса, как проводит над ней руками капитан Дробжек – и тело становится легким, послушным. Полине принесли воды, что-то говорили, но она не понимала что. Из спальни ушли солдаты, унося на носилках тело колдуна. Рядом присела откуда-то взявшаяся матушка Демьяна, леди Редьяла. Потрогала невестке лоб, легко погладила по волосам, вздохнула сокрушенно и печально. Взяла за руку и поцеловала холодные пальцы, прижала к своей щеке. И четвертой Рудлог вдруг стало стыдно за свою слабость, за то, что разлеживается тут, как нежная барышня.

Четкость мыслей вернулась резко, будто включился свет. За полуоткрытой дверью в коридоре спорили мужчины, и иногда в разговор вступал спокойный женский голос.

– Вы не понимаете наших традиций, полковник! – рычащий голос, видимо, принадлежал Свенсену. – Для нас сначала государь, потом государство, а потом уже супруга короля! Она не имела права принимать подобное решение! Она женщина и обязана слушать мужчин!

– Но по вашему закону вы обязаны ей подчиняться в отсутствие монарха, – спокойно возражал Стрелковский. – Я понимаю, что у вас законы – это одно, а традиции – другое. Вы просто не привыкли к другим женщинам, подполковник. Я же служу семье Рудлог почти всю жизнь. И вам придется привыкать к некоторой… несдержанности и самостоятельности вашей королевы. Заклинаю вас: не пытайтесь на нее давить. В лучшем случае она просто разгневается. В худшем – сделает все наоборот. Самое верное – это спокойное, аргументированное убеждение. И не нужно ее винить. Как колдун проник в замок? Это ведь ваш промах, подполковник.

Короткое рычание и звук, будто когтями полоснули по дереву.

– Сам знаю, – неожиданно примирительно произнес Свенсен. – Все замковые коридоры охраняются, закрыты щитами, как и крыша… после некоторых событий.

Стрелковский хмыкнул.

– Сам замок – на скале, – продолжал подполковник Хиль. – Вы считаете, мы не думали накрыть его щитом полностью? Но это огромный объем, и из-за высоты и расположения закрытой окажется и площадь у замка, и часть домов. Щиты такой высоты и размера очень трудно сделать и поддерживать. До сих пор замок защищал себя сам: те, у кого получалось пробраться, не проходили защиту, а те, кто проходил, – только под нашим наблюдением. За исключением… – тут он осекся, и Стрелковский повторно хмыкнул.

– Я согласен с вами, что Полина поступила неосмотрительно. Но учтите тот шок, в котором она пребывает. Даже суток еще не прошло. Жаль, что она поддалась на обман…