Мегрэ и убийца

Послеполуденное время комиссар провел за картами: разворачивал их веером, объявлял терцы и белоты. Это успокаивало, как мурлыканье. Время от времени подходил хозяин, заглядывал игрокам в карты и с понимающей улыбкой удалялся. Человеку, который убил Антуана Батийля, воскресенье должно было показаться долгим. Живет ли он в маленькой квартирке с собственной мебелью или снимает помесячно комнату в скромной гостинице, все равно ему лучше не сидеть в четырех стенах, а пойти потереться в толпе, заглянуть в кино. Во вторник вечером шел такой дождь, что это было похоже на потоп; в Ла-Манше и Северном море погибло несколько рыболовных судов. Может быть, это тоже имело какое-нибудь значение? А куртка Антуана, его длинные волосы? Мегрэ старался не думать об этом, целиком отдаться игре.

— Ну, что скажете, комиссар?

— Пас.

Белое вино слегка ударило в голову. Мегрэ отвык от него: пьешь, как простую воду, а потом, глядишь, и ноги не держат.

— Мне, пожалуй, пора.

— Доиграем до пятисот очков, ладно?

— Пусть будет до пятисот.

Комиссар проиграл и угостил всех присутствующих.

— Похоже, вы у себя в Париже пренебрегаете белотом. Подразучились, да?

— Есть малость.

— На Пасху побудьте подольше.

— Хотелось бы. Ничего лучшего мне и не надо. Вот преступники, те… — На тебе! Он вдруг опять подумал о телефоне. — Спокойной ночи, господа.

— До будущей субботы?

— Возможно.

Разочарования Мегрэ не чувствовал. Уик-энд он провел так, как задумал, а забыть в деревне свои тревоги и заботы и не надеялся.

— Когда хочешь выехать?

— Как только перекусим. Что у тебя на обед?

— Приходил старик Бамбуа, предложил линя; я его запекла.

Мегрэ с удовольствием взглянул на толстую рыбу с приятной золотистой корочкой.

Ехали они медленно: ночью г-жа Мегрэ боялась вести машину еще больше, чем днем. Мегрэ включил радио, с улыбкой прослушал предупреждение для автомобилистов, потом последние известия. Говорили в основном о внешней политике; комиссар облегченно вздохнул, убедившись, что о деле на улице Попенкур упомянуто не было. Другими словами, убийца оказался благоразумен. Ни нового преступления, ни самоубийства. Только в департаменте Буш-дю-Рон похищена девочка. Есть надежда найти ее живой.

Спал Мегрэ лучше, чем прошлой ночью; стоял уже день, когда его разбудил оглушительно стрелявший грузовик. Жены рядом не было. Она встала недавно — постель еще хранила ее тепло — и теперь готовила на кухне кофе.

Перегнувшись через перила, г-жа Мегрэ смотрела, как муж грузно спускается по лестнице; можно было подумать, что она провожает ребенка на трудный экзамен. Знала она только то, о чем писали газеты, но газетам не было известно, какую энергию он тратит, чтобы все до конца понять, как напрягает силы во время некоторых расследований. Он словно отождествляет себя с теми, кого преследует, мучится их муками.

Комиссару посчастливилось сесть в двухэтажный автобус: устроившись на крыше, он докурил первую утреннюю трубку. Едва он вошел в кабинет, как позвонил комиссар Грожан.

— Как дела, Мегрэ?

— Прекрасно, А у вас? Как ваши прохвосты?

— Вопреки предположениям, полезнее всех оказался Гувьон, этот невзрачный дозорный: благодаря ему мы нашли свидетелей двух ограблений — замка Эпин, неподалеку от Арпажона, и виллы в лесу Дре. Гувьон часто в течение нескольких дней следил, кто и когда посещает выбранный преступниками дом. Иногда он забегал по соседству перекусить и чего-нибудь выпить, и его запомнили. Думаю, он скоро расколется и все расскажет. Жена Гувьона, бывшая танцовщица кордебалета из Шатле, умоляет его признаться. Все четверо сейчас в Сайте, в разных камерах. Я хотел поставить вас в известность и поблагодарить… А у вас?

— Потихоньку…

Через полчаса, как Мегрэ и ожидал, позвонил редактор утренней газеты.

— Опять послание?

— Да. На этот раз пришло не по почте — его бросили в наш почтовый ящик.

— Длинное?

— Порядочное. На конверте пометка: «Для редактора субботней статьи о преступлении на улице Попенкур».

— Тоже печатными буквами?

— Похоже, он пишет ими довольно бегло. Прочитать?

— Будьте добры…